Лицо Лероя исказилось от бешенства. Он шаркнул подошвой башмака о стену, оставляя на камне ошметки плоти и клочья черных волос.
– Мерзкие синие твари! Постоянно меня изводят! Все здесь меня изводят!
Громко стуча каблуками, он отошел от стола.
– Он с ума сошел. То есть совсем рехнулся, – сказала Сверчок. – Видели его глаза? Как будто его разум ушел погулять.
Все трое перебрались к толстым корням, как можно дальше от Лероя и мертвого пикси. Ник сидел на полу, поджав колени к подбородку и обхватив их руками. Сверчок с Дэнни привалились к корням спинами.
– Блин, – продолжала Сверчок, – Лерой же сам говорил нам, что пикси ни в коем случае нельзя причинять вред. Сказал, что это – один из законов. Вроде как пикси – часть здешнего волшебства, или еще что-то такое.
– Он и не причинял ему вреда, – заметил Дэнни. – Он его просто убил.
– Спасибо за уточнение, Дэнни. Я тоже при этом была, если ты забыл.
– Может, у него биполярное расстройство, или еще что-то подобное? – сказал Дэнни. – И ему просто лекарства нужны?
– Нет, здесь, конечно, все по-своему ненормальные. То есть всем нам пришлось дерьма хлебнуть, так ведь? Но с Лероем – дело другое. Тут все намного глубже.
Все трое ненадолго притихли.
– А знаете, – нарушила молчание Сверчок, – Абрахам говорил мне, что Лерой здесь уже давно. Не просто пару недель, гораздо дольше. Сказал: Лерой боится поединка, потому до сих пор и остается Свежей Кровью. И знаете, что я думаю? Я думаю, в этом и беда. Это его и гложет.
– Да ты у нас прямо философ, – сказал Дэнни.
Сверчок наградила его мрачным взглядом.
– Ладно, а я думаю вот что, – продолжал Дэнни. – Я думаю, старину Лероя в детстве слишком часто роняли головкой об пол.
– Может, сказать кому-нибудь? – предложила Сверчок.
– Ага-ага, превосходный план, – фыркнул Дэнни. – Может, ты и скажешь?
– А почему нет?
– Шутишь? Вокруг оглянись.
Ник проследил за его взглядом. Двое Дьяволов по очереди метали нож друг другу в ступню – игра заключалась в том, чтоб вовремя отдернуть ногу. Еще несколько вырезали на плечах племенные узоры.