— Местным, конечно, это все до феньки… Так, развлекаются, кто как умеет…
— А Барбридж?
— Так а что Барбридж? Как все, так и Барбридж…
— А ты?
— А что — я? Как все, так и я… Смотрю, чтобы девочек не обижали, и… это… ну, там… ну, как все, в общем.
— И сколько это продолжается?
— Когда как. Когда трое суток, а когда и всю неделю.
— И сколько это удовольствие стоит? — спросил Нунан, думая совсем о другом. Мосол ответил что-то, но Нунан его не слышал. Вот она, прореха, думал он. Несколько суток… несколько ночей. Просто невозможно в этих условиях проследить за Барбриджем, если даже ты специально задался этой целью, а не валяешься с девками и не сосешь пиво, как это, несомненно, делает мой монгольский монарх… И все-таки ничего не понятно, он же безногий. А там расщелина… Нет, тут что-то не то.
— Кто из местных ездит постоянно?
— Да я ж говорю, больше молодежь… Самые оторвы, какие есть в городе. Ну там… Галеви, Ражба, Куренок Цапфа… этот… Цмыг… Ну, Мальтиец бывает. Теплая компания. Они это дело называют «воскресная школа». Что, говорят, посетим «воскресную школу»? Они там в основном насчет пожилых баб. Прикатит какая-нибудь старуха из Брюсселя, а Барбридж ей мальчика для всяких услуг, плата отдельно… Есть там ребята — неплохо зарабатывают.
— «Воскресная школа», — повторил Нунан.
Какая-то странная мысль появилась вдруг у него. Школа. Он поднялся.
— Ладно, — сказал он. — Бог с ними, с пикниками. Это не для нас. Но чтоб ты знал: у Стервятника есть хабар, а это уже наше дело, голубчик. Это мы просто так оставить не можем. Ищи, Мосол, ищи, а то выгоню я тебя к чертовой матери. Откуда он берет хабар, кто ему доставляет, выясни все и давай на двадцать процентов больше, чем дает он. Понял?
— Понял, босс, — Мосол уже тоже стоял, руки по швам, на измазанной морде — преданность.
— И перестань портить мне девок, сволочь! — заорал вдруг Нунан и вышел.
В холле у стойки он не спеша распил свой аперитив, побеседовал с Мадам насчет падения нравов у нынешней молодежи, намекнул ей, что в ближайшем будущем намерен расширить заведение, понизив голос, посоветовался, как быть с Бенни — стар становится мужик, слуха нет, реакция уже не та, не поспевает, как раньше… Было уже шесть часов, хотелось есть, а в мозгу все сверлила, все крутилась неожиданная мыслишка, ни с чем не сообразная и в то же время многое объясняющая… Впрочем, и так уже кое-что объяснилось, исчез с этого дела раздражающий и пугающий налет мистики, осталась только досада на себя, что раньше не подумал о такой возможности, но главное-то было не в этом, главное было в этой мыслишке, которая все крутилась и крутилась и не давала покоя.
Попрощавшись с Мадам и пожав руку Бенни, Нунан поехал прямиком в «Боржч». Вся беда в том, что мы не замечаем, как проходят годы, думал он. Плевать на годы — мы не замечаем, как все меняется. Мы знаем, что все меняется, нас с детства учат, что все меняется, мы много раз видели своими глазами, как все меняется, и тем не менее мы совершенно не способны заметить тот момент, когда изменение происходит, или ищем изменения не там, где следовало бы. Вот уже появились новые сталкеры — оснащенные кибернетикой. Старый сталкер был грязным угрюмым человеком, который со звериным упорством, миллиметр за миллиметром, полз по Зоне, зарабатывая себе куш. Новый сталкер — это приличный человек при галстуке, инженер, сидит где-нибудь в километре от Зоны, в зубах сигаретка, возле локтя — стакан с бодрящей смесью, сидит себе и следит за экранами. Человек на жалованье. Очень логичная картина. До того логичная, что все остальные возможности просто на ум не приходят. А ведь есть и другие возможности. «Воскресная школа», например.
В «Боржче» было много света и очень вкусно пахло. «Боржч» тоже изменился. Ни тебе пьянки, ни тебе веселья, Гуталин теперь сюда не ходит, брезгует, и Рэдрик Шухарт, наверное, сунул нос свой конопатый, покривился и ушел. Эрнест сидит, заправляет делами его старуха — дорвалась: солидная постоянная клиентура — весь институт сюда ходит обедать, да и старшие офицеры, — уютные кабинки, готовят вкусно, берут недорого, пиво всегда свежее. Добрая старая харчевня.
В одной из кабинок Нунан увидел Валентина. Физик, читая сложенный пополам журнал, сидел над чашечкой кофе. Нунан подошел.
— Разрешите соседствовать? — спросил он. Валентин поднял на него черные окуляры.
ebooksa