— А, — сказал он. — Прошу.
— Сейчас, только руки помою, — сказал Нунан, вспомнив вдруг болячку на носу Мосла Катюши.
Здесь его хорошо знали. Когда он вернулся и сел напротив Валентина, на столе уже стояла маленькая жаровня с дымящимся шураско и высокая кружка пива — не холодного и не теплого, как он любил. Валентин отложил журнал и пригубил кофе.
— Слушайте, Валентин, — сказал Нунан, отрезая кусочек мяса и обмакивая его в соус. — Как вы думаете, чем все это кончится?
— Вы о чем?
— Посещение. Зоны, сталкеры, военно-промышленные комплексы — вся эта куча… Чем все это может кончиться?
Валентин долго смотрел на него слепыми черными стеклами. Потом он закурил сигарету и сказал:
— Для кого? Конкретизируйте.
— Ну, скажем, для человечества в целом, — предложил Нунан.
— Это зависит от нашей глупости, — сказал Валентин. — А точнее, от везенья нашего или невезенья. Теперь мы знаем, что в целом для человечества Посещение прошло в общем бесследно. Для человечества все проходит бесследно. Конечно, не исключено, что, таская наугад каштаны из этого огня, мы в конце концов вытащим что-нибудь такое, из-за чего жизнь на нашей планете вообще станет невозможной. Это будет невезенье. Но это, согласитесь, всегда грозило человечеству и без всяких Посещений. — Он посмотрел на Нунана сквозь дым сигареты и улыбнулся. — Я вижу, вы не удовлетворены. Но я, видите ли, давно уже отвык рассуждать о человечестве в целом. Человечество в целом — слишком стационарная система, ее ничем не проймешь.
— А что можно пронять?
— Нашего брата ученого можно пронять. Вашего брата бизнесмена тоже. Хотя… Вот скажите по чести. Ричард, что для вас, дельца, изменилось оттого, что вы узнали: есть во Вселенной еще по крайней мере один разум, помимо человеческого?
— Как вам сказать, — возразил Нунан. — Я, например, вот уже много лет ощущаю некоторое неудобство, неуютность какую-то. Хорошо, они пришли и сразу ушли. А если они придут снова и им взбредет в голову остаться? Для меня это, знаете ли, не праздный вопрос: кто они, как они живут, что им нужно… В самом примитивном варианте я должен буду думать, как мне изменить производство. Я должен быть готов. А если я вообще окажусь не нужным в их системе? Я оставляю в стороне вопрос, что будет, если мы все окажемся ненужными… Слушайте, Валентин, раз уж к слову пришлось… Существуют какие-нибудь ответы на вопросы, которые я задал? Кто они? Что им здесь было нужно? Вернутся они или нет?
— Ответы существуют, сказал Валентин, усмехаясь. — Их даже очень много, выбирайте любой.
— Ну, а вы сами что считаете?
— Откровенно говоря, я никогда не позволял себе серьезно об этом размышлять. Для меня Посещение — это прежде всего уникальное событие, чреватое для нас возможностью перепрыгнуть сразу через несколько ступенек в естественном процессе познания природы вещей. Что-то вроде путешествия в будущее технологии. Ну, как если бы Исааку Ньютону какой-нибудь чудотворец подбросил бы в лабораторию современный квантовый генератор…
— Ньютон бы ничего не понял, — с упреком сказал Нунан.
— Напрасно вы так думаете, — сказал Валентин. — Ньютон был очень умный человек.
— Ладно, бог с ним, с Ньютоном. Меня все-таки больше всего интересует, как вы толкуете Посещение. Пусть даже несерьезно. Ведь не может быть, что вы об этом вообще не думали…
— Хорошо. Только я должен предупредить вас, Ричард, что ваш вопрос находится в компетенции псевдонауки под названием ксенология. Ксенология — это некая неестественная помесь нехудожественной фантастики с формальной логикой. Основой ее метода является порочный прием — навязывание инопланетному разуму человеческой психологии.
ebooksa