История возвышения вампиров, рассказанная людьми

Доктор Генри связался с Советом Сумеречных, и в течение двадцати четырех часов был собран отряд наемников, которые на месяц задержали продвижение колонны, а затем армии Соединенных Штатов и Франции разгромили боевиков и не позволили им атаковать беженцев. Совет Сумеречных и работающие в нашей организации Сумеречные спасли тысячи жизней.

Когда меня спрашивают, что я думаю о Сумеречных, я рассказываю эту историю и надеюсь, что и другие люди смогут понять и разделить мои надежды на то, что в будущем Сумеречные будут вовлечены во все области нашей жизни.

Глава 6

15 сентября. Через шестнадцать месяцев после обнаружения вируса НОЗК

Хьюго Зумтор

Агент ФБР

Гоняться за призраками нелегко. Особенно за теми, кто больше, сильнее и быстрее тебя. Но именно этим я занимаюсь уже долгое время. Но как так вышло, что призраки подменили себя вампирами? Пока-пока, кровососы-неудачники!

Кстати, я был в группе захвата при задержании Лизы Соул и вел расследование ее дела. Я много общался с доктором Лорен Скотт из Центра ПКЗ, чтобы больше узнать о вирусе НОЗК и о том, какое влияние он оказывает на организмы носителей. Нашему агентству необходимо было узнать о рисках при взаимодействии с вирусом. Получив информацию от Лорен, я посоветовал приставить к Лизе Соул большой отряд охраны, пока она находилась в больнице. Но мое начальство отказало мне, и в результате она, разумеется, сбежала.

В самом начале, когда только стали появляться Сумеречные, у нас в ФБР не было отдела, который работал бы исключительно с ними. Дело сдвинулось с мертвой точки лишь после случая с похищением предметов искусства. Только после этого в ФБР решили, что нужна группа, которая займется расследованием преступлений с участием Сумеречных.

После дела Лизы Соул и еще ряда связанных с ним расследований меня стали считать чуть ли не самым главным экспертом[7] по преступлениям, совершенным Сумеречными. Поэтому когда поступило сообщение о краже в Блэнтонском художественном музее, расположенном в кампусе Техасского университета, меня командировали в Остин помогать расследованию.

Наш старший специальный агент получил сообщение о том, что в кампусе, точнее, в Блэнтонском художественном музее, совершена кража. Обычно мы не занимаемся подобными преступлениями, однако один из местных агентов ФБР захватил на место преступления счетчик Гейгера, и обнаружилось, что показатели радиации просто зашкаливают. Поэтому в местном офисе в причастности к краже заподозрили Сумеречных.

Художественный музей имени Джека С. Блэнтона находится в кампусе Техасского университета в Остине. На территории кампуса, расположенного среди зеленых лугов и холмов центрального Техаса, было очень красиво. Сам музей считается одним из самых больших университетских музеев искусств и обладает обширной постоянной экспозицией и многочисленными фондами. Музей находится в грандиозном современном здании из гранита и известняка, он окружен аккуратно подстриженными лужайками и утопает в тени пекановых деревьев.

В момент ограбления в музее проходила выставка под названием: «Харинг, Уорхол и зарождение стрит-арта». На выставке были представлены работы, в основном, начиная с 80-х годов, преимущественно абстрактные иллюстрации на политическую тематику, выполненные в кричащих красках и содержащие нелепые послания.

В коллекции было несколько ценных полотен, но вор или воры взяли лишь одну картину: «Без названия (Мадонна, мне не стыдно)», созданную в 1985 году Энди Уорхолом и Китом Харингом. Картина была написана на холсте размером двадцать на шестнадцать дюймов акриловыми красками и люминесцентной краской «Дейгло».

На тот момент у ФБР не было ни малейших соображений, почему украли именно эту картину. По мнению некоторых экспертов, работы Лихтенштейна или Баскии представляют гораздо большую ценность, а у грабителей было достаточно времени, чтобы похитить сколько угодно картин, однако они забрали только «Мадонну».

Когда я прибыл на место, у музея толпились копы и музейные работники, у всех на лицах было волнение, практически паника. Без сомнения, представители фондов Харинга и Уорхола, а также сновавшие по этажам музея страховые следователи успели уже всех завести. Был знойный июльский день, я вышел из машины, которую поставил рядом с желтой лентой, преграждавшей вход в музей, и почувствовал, как пот струится по моим ногам. В кампусе был явный переизбыток охраны: новые сотрудники дежурили на всех этажах шестнадцатиэтажного здания студенческого общежития, а также в других строениях, где проводились занятия.

Специальный агент Дана Уэбб из оперативного штаба Остина провела меня в выставочный зал.

— Именно здесь и проходила выставка, — сказала она, — в трех больших залах на первом этаже.

Группа криминалистов сосредоточенно изучала каждый дюйм выцветшего прямоугольника на стене между картинами Баскии и Раушенберга.

— Вот тут она висела, — продолжала Уэбб, показывая на пустую стену и слегка пожимая плечами.