– Вы местная или тоже из столицы? – спросил у Лизы мужчина по имени Дэн.
– Из столицы, – нехотя ответила она, понимая, что от их общества не отвертеться.
Слава богу, по дороге с ней не пытались разговаривать. Мужчина сосредоточенно вел машину и изредка отвечал на реплики своей спутницы. Неловкость и напряжение, которые поначалу испытывала Лиза, постепенно отступали, растворялись в мыслях. В дороге ей всегда хорошо думалось.
Вопросы мучили не только мужчину и женщину, но и ее. Только у нее они были свои. И если в вопросах спутника сквозил пережитый страх, то ее личные были с привкусом горечи с трудом сдерживаемых слез. Обман все… Обман.
Лиза вернулась мыслями к вчерашнему дню – к ощущению слежки и затем напугавшему ее звонку.
…Возможно, она поступила излишне опрометчиво, когда после двух настойчивых трелей решилась открыть дверь, пусть и через предварительно накинутую цепочку. Но на площадке никого не оказалось. Никого, кроме нагло прошмыгнувшего в образовавшуюся щель кота.
– Ты откуда взялся? – спросила Лиза непрошеного гостя.
Кот поднял на нее темно-шоколадную мордочку, голубые глаза его сверкнули, а затем он громко мяукнул – то ли «отвечая» на вопрос, то ли просто приветствуя.
– Ты ошибся дверью, знаешь?
Кот презрительно фыркнул и отправился обследовать квартиру.
Конечно, он не сам позвонил ей в дверь. Лиза предположила, что кот вышел из чьей-то квартиры и перепутал этаж, а кто-то из сердобольных соседей решил, что он живет здесь. Но животное, похоже, мало волновала путаница. Вытянув шею и принюхиваясь, он медленно прошелся по коридору и заглянул в кухню. Обошел ту по периметру, задержался возле холодильника, а затем отправился в комнату. Лиза, усмехаясь, следовала за «гостем», предполагая, что затем он попросится обратно. Но кот вновь вернулся на кухню и, задрав мордочку, требовательно мяукнул.
– Ты голодный?
Гость в подтверждение потерся о ее ногу.
Он не отказался ни от докторской колбасы, ни от сметаны. Съел угощение с жадностью, а затем, потеряв к хозяйке квартиры интерес, принялся неторопливо и сосредоточенно умываться. Лиза присела на корточки рядом и осторожно коснулась серо-бежевой спинки. Пальцы погрузились в густую шерсть, мягкую и шелковистую на ощупь. Это ощущение принесло ей успокоение, словно ее обнял близкий человек.
– Откуда ты такой пришел? – задумчиво произнесла она, разглядывая пушистого гостя, который не чувствовал себя потерянным, напротив, излучал довольство и безмятежность. Он был явно не уличный: сиамской породы, чистый и ухоженный. Лиза вздохнула, включила компьютер и составила текст.
– Ты подожди тут, – сказала она, когда закончила распечатывать объявления. – Найдем твоего настоящего хозяина!
Одно объявление Лиза повесила на входе в подъезд, два других – на автобусной остановке и возле дверей супермаркета. Потом купила кошачьего корма и лоток с наполнителем и поторопилась домой. Кот вышел встречать ее к дверям и приветственно мяукнул. Все то время, что Лиза выгружала покупки, он крутился возле ее ног и довольно урчал. Будто всегда тут жил, а она была его хозяйкой. Никто в тот день так и не позвонил, и Лизе ничего не оставалось, как оставить потерявшегося кота у себя на ночь. Она постелила в углу старое одеяло, но когда улеглась в постель, кот мягко вспрыгнул на кровать, прошелся пружинистым шагом по ее ногам, ткнулся усатой мордочкой ей в щеку, словно поцеловал, а затем свернулся калачиком под боком и заурчал. Он тарахтел и «хрумкал» так уютно и успокаивающе, что Лиза не смогла его прогнать. Так и уснула, согретая теплом шерстяного клубка и убаюканная кошачьей колыбельной. И может, потому, что в ту ночь она засыпала не одна, впервые за долгое время ей приснился Рон.
Она шла во сне по мокрой и пустынной аллее под сплетенными в купол голыми ветвями. Туман густо стелился по земле, путался среди черных стволов, повисал клочьями на деревьях. Впереди горели желтым светом два окна на здании с остроконечной крышей. Лизе было страшно, но желание повернуть назад победило предчувствие, что вот-вот случится что-то важное, то, к чему она шла долгой и мучительной дорогой через потери, безрезультатные поиски и отчаяние. Теперь это, так сильно желаемое и ожидаемое, случится, но только если она дойдет до конца аллеи. От предвкушения она чувствовала холод в затылке и легкий озноб. С каждым шагом нетерпение становилось все невыносимей, и Лиза еле сдерживалась, чтобы не броситься вперед бегом. Конец аллеи тонул в сгустившемся тумане, и девушка едва не споткнулась о неожиданно возникшую ступень – первую в бесконечно-длинной лестнице. Дымка шлейфом стелилась за ней, когда она поднималась к темной двери, и осталась позади. Возле входа Лиза чуть помедлила, борясь с последними сомнениями. Нет, она не боялась того, что, переступив порог, уже не сможет вернуться к своей обычной жизни, ее пугало то, что за дверью никого не окажется.
Ее ждали. Она поняла это по приглушенной музыке и льющемуся сверху яркому свету. Лиза пересекла небольшой зал, на каменные стены которого серебряной краской были нанесены причудливые орнаменты, и поднялась по винтовой лестнице. Рон – такой, каким она его помнила, – одетый в кожаные брюки, белую рубаху с пышными рукавами и черную жилетку, с его экстравагантной прической и серебряной серьгой в ухе, поджидал ее на верхней площадке. Лиза остановилась на несколько ступеней ниже, молча глядя на того, кого искала так долго. От волнения все невысказанные слова сбились в горле в колючий ком, а глаза защипало от слез.
– Ты жив, – наконец-то выдохнула она.