Глава 11
КАРОЛИНА
После недавней травмы я стала видеть странные сны. Хотя, честно говоря, я, возможно, видела их всегда, только забывала наутро. Но теперь каждую ночь мой мозг был наполнен самыми причудливыми сюжетами, а утром, открыв глаза, я мучительно пыталась понять их смысл.
Я снова думала о Селине. Она появилась в моем сне, вернее, не она, а воображенная мной Селина. Она стояла на балконе в холодную ночь, кутаясь в шаль, над Парижем плыла полная луна и освещала ее печальное лицо. Мне припомнилось последнее из ее писем, которое я прочитала перед тем, как отдала всю пачку Эстель, и мне почудилось, что я услышала голос Селины.
«Дорогой Люк,
спасибо тебе за то, что ты дал нам возможность уехать из города. Я понимаю, что нам надо уехать как можно скорее. Каждый прожитый день кажется мне подарком, потому что таких, как мы, хватают день и ночь. Мне отчаянно хочется уехать, но папа решительно отказывается. Он не хочет покидать дом, а я не могу его бросить. Ох, Люк, как жалко, что тебя нет рядом. Мне так нужен твой совет. Я в ужасной растерянности. Но твоя любовь поддерживает меня. Я постоянно ее чувствую, и в эту минуту тоже.
Я ужасно скучаю по тебе.
Твоя Селина».
Я быстро оделась и вышла из квартиры. В вестибюле господин де Гофф беседовал с шестидесятилетней женщиной с короткими седыми волосами и приятной улыбкой, тоже американкой, судя по ее акценту, которая тоже снимала квартиру в этом доме. Взглянув на меня, он отвернулся и продолжал любезничать. Потом женщина вышла следом за мной на улицу.
– Извините, – сказала она. Я повернулась к ней и снова увидела ее улыбку. – Я тут недавно, и мы, кажется, еще не встречались. Я Анна.
– Каролина. – Я подала ей руку.
– Интересно, дело лишь во мне? – продолжала она. – Или наш консьерж не любит всех американцев?
– Я рада услышать, что он презирает не только меня, – усмехнулась я.
– Знаете, – сказала она, поправляя на шее шелковый шарфик «Гермес», – возможно, мы несправедливы к нему. – Она наклонилась ко мне ближе. – Я тут познакомилась с парой со второго этажа, и они сообщили мне, что у него была довольно тяжелая жизнь.
– О, правда?
– Кажется, он жил на улице Клер еще ребенком. – Она взмахнула рукой. – Я не знаю всей истории, но мне сказали, что он был пятилетним ребенком, когда немцы арестовали его семью и забрали все. – Она вздохнула. – Я никогда не смогу понять такое зло.
– Я и не подозревала…
– Может, мы простим его в следующий раз, когда он начнет ворчать на нас.
– Да.