Назад к тебе

* * *

Когда я открыла глаза, солнце уже поднималось над горизонтом. Грэй спал рядом со мной. Я была смущена, ведь я спала в его объятиях, и удивилась, что он обнимал меня все это время. Удивилась, что он не отпустил меня.

Я потерла глаза. Прошлый вечер казался мне кошмарным сном. Я вспомнила про снимки в фотоаппарате и решила, что их, вероятно, снял кто-то другой. Эрика на них не было, так что, может, не он держал тогда камеру. Возможно, снимки имели какое-то отношение к его работе в рекламном агентстве.

Грэй зевнул рядом со мной, потом улыбнулся.

– Еще один день, – сказал он.

Я кивнула.

– Я вот что подумал, – продолжал он. – Мы можем есть морские водоросли.

– Водоросли?

– Да, – ответил он. – Например, ламинарии.

Я наморщила лоб:

– Ты можешь есть такую дрянь?

– Но ведь они продаются в «Лавках здоровья»?

– Пожалуй, да, – ответила я со скептической улыбкой.

– Тогда почему бы нам не вытаскивать их из океана и не есть свежими?

– Пожалуй, – согласилась я, пожав плечами. Честно говоря, я была такая голодная, что могла съесть что угодно. И ела. Вчера мы с Грэем поделили вишневую помаду Луизы. Даже на вкус она была не слишком плохая, и мы решили, что нефтяное желе дало нам несколько калорий.

Грэй перегнулся через край плота и подцепил веслом плеть ламинарии, длинную, зеленую и покрытую слизью.

– Ты первый, – сказала я, разглядывая круглую шишку на плети. Я сжала ее и решила, что она напоминала кухонную спринцовку для индейки.

Грэй оторвал полоску ламинарии и положил в рот. Он жевал медленно, методично.

– Знаешь, – сказал он, – в общем, не так плохо. – Он оторвал другой кусок и протянул мне. – Вот. На вкус это как… цыпленок. Попробуй.

Я немедленно попробовала. Ламинария была солоноватая и слегка отдавала рыбой. Странно, но она была на удивление сытная, если учесть, что я не ела много дней. Мы поделили остатки водорослей, потом Грэй стал вытаскивать другие. Он доставал разные морские растения, одни были длинные и гибкие, другие грубые с какими-то пузырями. Мы пробовали их, потом решили высушить их на солнце, чтобы они стали хрустящими.