Утреннее сияние

22
18
20
22
24
26
28
30

Алекс кивнул.

– Похоже, она плачет, – сказала я.

Он показал мне следующую фотографию, а потом еще одну. На каждой из них присутствовала женщина, корчащаяся от горя.

– Она, наверное, не заметила, что я в тот день решил поснимать окрестности, – сказал Алекс. – Очевидно, я ее в тот момент тоже не увидел.

– Как ты думаешь, что бы это могло значить?

– Думаю, это значит, что она испытывает какие-то страдания в связи с твоим домом или кем-то, кто когда-то там жил.

Я взяла верхнюю фотографию и коснулась того уголка, где стояла на коленях Наоми, закрывая лицо руками. Я почти чувствовала ее невыносимую боль, которую словно излучала эта старая черно-белая фотография.

* * *

Я вышла из лифта, и в коридоре резкий запах заведения ударил мне в нос. Какой у него номер? Точно, комната 1201. Я зашла за угол и оказалась перед дверью с цифрой 1201. Мое сердце чуть не выскочило из груди. Я протянула руку к двери и постучала.

Один раз, потом другой.

Через мгновение дверь со скрипом отворилась, и передо мной предстал Декстер. Он был высоким и подтянутым и совершенно не походил на девяностолетнего старца. Седые ухоженные волосы были аккуратно зачесаны набок.

– Мисс Санторини? – с улыбкой спросил он. Теперь я могла понять, почему Пенни считала его таким привлекательным.

– Пожалуйста, называйте меня Ада.

Он пригласил меня пройти. Чистая, уютная квартира была со вкусом обставлена современной мебелью – я заметила угловой диван и полированный кофейный столик. Похоже, над интерьером поработал умелый дизайнер. Не сомневаюсь, что это была женщина. Интересно, он за ней ухаживает? Я представила себе даму моложе его раза в два, лихо водящую «БМВ».

– Хотите что-нибудь выпить? – предложил он.

– Воды, пожалуйста.

Он вернулся с маленькой бутылочкой «Эвиана» из холодильника и поставил ее на кофейный столик передо мной. Бутылка запотела, и капельки воды скатывались по стеклу.

– Итак, – бодро начал он, – чем могу вам помочь?

Я положила пакет с рулетиками на кофейный стол.

– Хотите попробовать?

– Нет, спасибо, – сказал он, указывая на сердце. – Я вынужден соблюдать строжайшую диету.