– С королевой-матерью? – усмехается он.
– Да. Я рассказала ей про финансовые проблемы, которые обрушились на магазин, и она предложила помочь. Сказала, что хочет хоть немного расплатиться за свое обращение с Руби.
– Прекрасные новости, разве нет?
– Они были такими, пока в комнату не вошла ее дочь и не обвинила меня в том, что я пытаюсь выманить деньги у слабоумной старушки.
– Вот как!
Я делаю глоток вина.
– Я думаю, Мэй до сих пор переживает из-за того, что отец ее бросил.
– Ну, это можно понять, – дипломатично замечает Гэвин.
– Не знаю, – качаю я головой. – Я вообще не знакома с отцом, но совсем не чувствую себя брошенной.
Гэвин смотрит на меня так, будто видит меня насквозь.
– Это действительно так? – спрашивает он.
– Действительно, – говорю я. – Знаю только, что они с мамой встретились в баре и провели вместе ночь. Эми тоже не знает своего отца. Но тот, по крайней мере, задержался у нас до ее рождения. У меня нет ни малейшего желания искать своего папочку, но и брошенной я себя тоже не чувствую.
Гэвин кивает, но мне почему-то кажется, что я не до конца убедила его в своей искренности.
– Другое дело – Мэй, – продолжаю я. – Девочкой она обожала отца, но тот проводил с ней не так уж много времени. А потом у него и вовсе начался роман с Руби. Я прекрасно понимаю, что она должна чувствовать. Наверняка мой книжный магазин олицетворяет для нее давнюю обиду. Жаль, что она неспособна объективно оценить, как много он значит для города. Но больше всего мне жаль, что она не верит в искренность моих намерений.
– Перестань, – говорит Гэвин, – все это такие мелочи. Ты-то здесь ни при чем. Наверняка твоя Мэй скоро объявится и попросит прощения.
– Не думаю, – качаю я головой. – Видел бы ты выражение ее лица.
– Тогда нам нужно переключаться на план «Б».
– У вас есть идея, Ватсон? – интересуюсь я.
– Именно. Помнишь, ты говорила мне о переписке между твоей тетушкой и этой детской писательницей?
– Маргарет Уайз Браун.