Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира ,

– Добро пожаловать в Страну Свободных, chica[97]. Никаких пособий, никаких одолжений, никакого братания с низшими классами.

Ее глаза потемнели, словно в каждый упало по капле чернил. В нем снова взмыл ужас. «Надо было сразу ее пристрелить!» Но тут в них, глазах, приливом поднялись слезы, словно вода с растворенным углем, перелились через край и нарисовали темно-серые полосы на ее белых, скошенных щеках.

– Пожалуйста… это неправда – скажи, что неправда. Мне некуда пойти. Машины… пришли машины, громкие, зловонные, и вырвали деревья из земли, сломали горы и увезли их. Они высосали всю воду из нежных темных мест под землей. Воды везде стали ядовитые, я не знаю, как, но звери, которые их пьют, болеют. Я пыталась остаться у источника, но вода ушла, а машины пришли. Мне не было больше места…

– Здесь для тебя тоже нет места, – отрезал он, думая: «Ты же такая тощая, Jesucristo[98], ты могла бы жить в чулане для швабр; должно же быть какое-то место, куда тебя можно засунуть».

Она яростно затрясла головой, пальцами размазывая серые слезы по щекам.

– Здесь есть места, куда не ходят машины – я знаю. Весь Народ здесь – inmigrantes[99] из холодных земель, они должны знать, каково это. Они поймут, они разрешат нам помочь им – помочь сохранить эту землю.

Даже здесь уже появились пустоты… сказала блондинка у бассейна. Но эта малышка – всего одна? Неужели от нее всем будет плохо?

Нет, так не пойдет. Каждая из целей – всего одна, а вместе их – сотни.

– Они хранят ее – от всех вас, чтобы вы не выпили ее, не сожрали, как саранча.

Она замерла, как в стоп-кадре.

– Смертные используют. Народ хранит и защищает. Они же сами это знают!

Да что она такое говорит?

– Речь о силе. Не знаю, о какой именно, но она в земле. И она иссякает.

– Магия течет сквозь Народ, как вода сквозь пальцы. Мы не копим ее, не запасаем, не прячем, не запираем. Если попробовать, она иссякнет, да. Кто наговорил тебе этой лжи?

– Они. Такие, как ты.

– Много ты видел таких, как я, – произнесла белокурая красавица голосом, из-за которого все сказанное сразу же обращалось в мудрость и истину.

Она не двинулась с места, но как-то вдруг оказалась ближе к нему. Глаза стали шире, волосы зашевелились, как сухая трава на ветру. Но ветра не было. Ему отчаянно захотелось попятиться, убежать.

Он вспомнил ту ночь в бабушкином доме, после ссоры насчет tamales. Он лежал на полу, завернутый в одеяла, и не мог спать, потому что они все звенели у него в голове: сердитые голоса, abuela плачет, mamá гремит после ужина посудой, и движения у нее такие резкие, жесткие. «На тебя никто не злится», – попробовал он сказать сам себе, но его все равно мутило от страха. Вот потому-то он и не спал, когда в окно на другом конце комнаты постучали: тук-тук-тук. В стекло, купленное на деньги, которые мама посылала домой. И тогда он поднял голову и посмотрел.

Наутро он сказал маме, что ему приснился кошмар. Так он с тех пор и остался у него в памяти – как кошмар, дурной сон. И ненависть к маленькому домику, который он никогда больше не видел.

Зато сейчас охотник вспомнил все. Той ночью он видел дьявола, который пришел, чтобы забрать его маму и бабушку себе – за грех гнева. Он тогда задушил крик прямо в горле, потому что если он закричит, мама с бабушкой проснутся, прибегут, и тогда дьявол их увидит. А вот если он его заберет вместо них, они будут спасены.