Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира ,

– Это, разумеется, наша основная забота. Мы уже очень близки к верхней границе пропускной способности этого региона. Уже появились, – тут она на миг прикрыла свои раскосые голубые глаза, словно у нее что-то заболело, – пустоты. Мы – хранители этого места. Если мы дадим этим ордам вторгнуться сюда, они обдерут нас до нитки, будто саранча, – как уже ободрали свои родные земли.

Что-то мелькнуло в кустах – колибри променял один цветок на другой. Она улыбнулась, и он подумал: «Повезло проклятой птице!», – хотя совсем того не хотел.

– Я все еще не понимаю, – после нее его голос звучал как клаксон грузовика. – Почему просто не проводить их на выход? «Bienvenidos[87], братья и сестры, а не поехать ли нам всем в Диснейленд?» Показать им, как это делается, и отправить куда-нибудь, где у них будут свои сорок акров и мул в придачу. Они ведь такие же, как вы, нет?

Она отвернулась от птички, и их взгляды скрестились. Кажется, он думал, что уже успел ощутить ее силу? Как же он ошибался, бедняга!

– Много ли вы видели среди них таких, как я? – бросила она.

Вообще-то он видел одного или двух, кто мог бы стать, как она – со временем и после большой работы. Но не такими совершенными, нет. Не такими могущественными, небрежно надменными, не такими безмятежно уверенными в себе, как она и остальные – те, кто держат его за поводок.

Он уже был на первой площадке, когда вспомнил, что забыл проверить оружие. Хизме мониторила и эту функцию тоже и наверняка сообщила бы, если бы с ним что-то было не так. Но случись что, не ее задница окажется на гриле (если у нее в принципе была задница). Доверяй своим, но пушку все равно проверяй сам.

Он поднял в полумраке левую руку, сжал кулак, отогнул запястье назад. В основании ладони тихо замерцали железные иголочки, ряд за рядом – под кожей разгорелся розоватый свет.

Раньше ему всё было интересно, как им удалось загнать туда иголки без единого шрама, и почему они светятся, когда он их проверяет, и как они вообще работают. Теперь он вспоминал о них исключительно в рабочее время – так, убедиться, что часть дня все еще принадлежит ему.

Когда он закончит, с него спросят рапорт. Ну, то есть он так это про себя называл. Он отправится в место, которое укажет ему Магеллан, сделает то, что от него требуется, а потом уснет. А когда проснется, иголки снова будут на месте.

Он взлетел по лестнице быстро и тихо, на собственных ресурсах. Если пройти быстрым путем так близко от цели, она поймет, что он тут. Он был в хорошей форме: три лестничных пролета, и даже дыхание не сбилось. Вот потому-то он сейчас этим и занимался. Поэтому и еще потому, что в свое время оказался в неправильном месте в правильное время.

Интроспекция – это многозадачность, а многозадачность может иметь весьма неприятные последствия. Вот для чего нужны имена, hijo[88]. Не отвлекайся от работы.

Половина офисов была пуста. На тех, которыми кто-то пользовался, висели временные таблички: название фирмы умеренно-деловым шрифтом, выкашлянное из принтера и прилепленное скотчем к двери. Обрывки скотча от табличек предыдущих владельцев до сих пор лепились по сторонам. Коридорная флуоресцентная лампа на потолке давала почти настоящие сумерки, из-за наслоений сажи внутри пластикового короба.

Ну, по крайней мере, кроме офисов тут ничего нет – одной проблемой меньше, grácias a San Miguel[89]. Куча домов на Бродвее выше второго этажа состоит из квартир: мама, папа и четверо детишек, а спальня одна. Окон мало, кондиционера и подавно нет. В таких местах люди спят нервно, то и дело просыпаются, все слышат, что кругом происходит.

Отсюда вопрос: почему цель не выбрала место понадежнее? Зачем облегчать охотнику работу?

На четвертом этаже лампа, жужжа, то загоралась, то гасла. Глаза попытались исправить огрехи освещения, и за бровями у него свело (значит, скоро и голова заболит), а пульс подскочил. Может, этаж выбрали из-за света? Или цель знает об охотнике, знает, как он работает, и потому предпочла такую локацию?

Хизме подкрутила что-то в эндокринной системе, и он перестал вибрировать. Вообще-то он – тайна за семью печатями. А если это уже не так, тем больше причин побыстрее со всем разобраться.

Он двинулся вдоль коридора, прижимаясь к стене, останавливаясь послушать перед каждой закрытой дверью. Проблем не ожидалось вплоть до самой последней… но обычно тебя достает как раз та проблема, которой ты никак не ожидал. Даже на его разборчивый слух он не производил ни звука.

У самой последней двери, той, что в передней части здания, он вжался в стену и весь обратился в слух. Внизу через перекресток прошел автомобиль. По тротуару что-то тарахтело – скорее всего, магазинная тележка. Изнутри комнаты не доносилось ни звука. Он медленно и глубоко втянул воздух и уловил за сухой вонью пустого дома запах пресной воды.

Он снова потер большим пальцем правую ладонь, Магеллан прислал план четвертого этажа, и он повернул голову, чтобы сопоставить его с реальным ландшафтом здания. Так, вот холл, вот дверь и комната за нею. А вот и цель: движущиеся концентрические круги света, болезненно яркие в этом режиме. Если система не глючит, она у передней стены дома, возле окна. Ну, а если система глючит, остается только войти и выяснить диспозицию самостоятельно.