Но пока он думает, левое крыло «Морского дьявола» уже врезается в толстый слой ила, аппарат отбрасывает назад, он ударяется днищем о какой-то неподвижный предмет и застревает, вклиненный течением в дно.
Несколько жутких мгновений Дэвид с Монти не могут прийти в себя. Они висят на ремнях боком, практически вниз головой, Дэвид – прямо под Монти.
Течение безжалостно раскачивает аппарат. Такое ощущение, будто его закрутило коричневой снежной бурей.
– Монти, ты в порядке?
– Не могу дышать. Сейчас сблюю.
– Нет! Не смей блевать! – Дотянувшись до регулятора температуры, Дэвид направляет на Монти струю холодного воздуха. – Ну как, лучше?
– Нет. – Монти наклоняется вперед, и его рвет на панель сонара кусками тортильи и пережаренными бобами. Рвотные массы чудом пролетают мимо Дэвида.
– Фу! – Дэвид, задыхаясь от чудовищной вони, закрывает нос воротником гидрокостюма. – Что с тобой не так?
Монти сплевывает остатки непереваренной пищи:
– Я вишу вниз головой, погребенный заживо в подводном дерьме. Если ты срочно хоть что-то не сделаешь, я реально рехнусь.
Дэвид нажимает на педаль правой ногой, тянет на себя левый джойстик и раскачивает подводный аппарат, пытаясь выровнять его. Аппарат тотчас же впиливается в бетонную сваю.
– Что, черт возьми, это было?
– Свая. Не видно ни хрена! Не могу понять, где мы находимся. А твой треклятый обед засрал мне сонар.
Монти вытирает сонар прорезиненным рукавом:
– Вот. Возьми наушники и подними нас наверх.
– Не могу. Мы сейчас где-то под мостом. Сонар не отличит грязевой поток от свай.
– Тогда делай аварийный сброс, и спасательная капсула поднимет нас на поверхность.
– Не пойдет. Даже если я это и сделаю, нам должно очень крупно повезти, чтобы остаться в живых.
Монти начинает задыхаться:
– Дэвид, я никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас мне реально не по себе. Сделай что-нибудь, или мне конец.