— Ты же сама не захотела.
— Просто я видела, что вы снова предали меня, Игорь Константинович.
— Ну прошу тебя, Ксюш, не начинай снова! — взмолился шеф. — Ты ведь знаешь, что в данный момент я не могу бросить жену, и сын меня не поймёт… И потом, нам ведь так хорошо вместе, зачем всё усложнять?
— Ну конечно, вам же так очень удобно, вас всё устраивает! И вы безусловно сама порядочность! А Ксюха Золотарёва — свой парень, она поймёт!.. А морочить мне голову 10 лет, чтобы в сотый раз развести меня как полную дуру?! Это — слишком мелкий грешок, чтобы мучиться совестью… И знаешь, что я тебе скажу, Игорёк, да пошёл ты! — Ксения вышвырнула трубку в окно. И поймала испуганный взгляд француза в салонном зеркальце.
— Да, Доминик, я вышла на тропу войны! — сурово объявила русская, пытаясь закурить. — Сначала я думала, что в том танке сидел 18-летний призывник, который просто побоялся ослушаться бесчеловечного приказа, да и сам, вероятно, ничего не мог понять. Ведь если мы с вами — профессиональные журналисты — сейчас почти ничего не понимаем из того, что происходит в городе, то что может понять вчерашний школьник, которого посадили за рычаги боевой машины. В темноте он мог чисто интуитивно направить танк на нас, чтобы защитить себя, ведь ему могли сказать, что мы террористы…
— А теперь? — француз смотрел на неё с пристальным прищуром.
— А теперь… — у разгневанной женщины даже перехватило дыхание из-за душащих её эмоций. — Проанализировав то, что произошло, теперь я думаю, что в танке сидел матёрая мразь, который конечно понимал, что творит. Уж больно профессионально опытный садист давил гусеницами моих коллег, которые пытались уползти или спрятаться. А сейчас этот фашист, возможно, хлещет водку и хвалиться своим подвигом. Для себя я его приговорила, потому что не верю в объективный суд. Мне бы только перед тем, как мы его найдём, где-нибудь раздобыть Калашников. Ублюдков, расстрелявших журналистов из «Эха», это тоже касается.
На территорию выставочного комплекса они заехали через неприметное КПП, расположенное позади знаменитой композиции Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». Пропуск им не понадобился, ибо шлагбаум оказался поднят, а охрана отсутствовала. В нескольких километрах в безоблачном небе горела «игла» Останкинской телебашни — зрелище поразительное! Чёрный дым от башни тянулся через весь горизонт.
Подруга девушки Доминика Брюийо обитала в шикарном дворце над прудом в глубине территории всероссийского выставочного комплекса. Правда, это был замок-фантом, ибо на карте ВВЦ он никак не был обозначен, в лихие девяностые его выстроил для себя в нарушении закона о природоохранной зоне некий миллиардер, выходец с Северного Кавказа.
Пока объезжали пруд, коренная москвичка Ксения призналась, что её всегда берёт досада, когда она думает о том, почему люди, рождённые за тысячу километров отсюда, выросшие на другой земле, вспоенные иной водой, приезжают к нам и ведут себя с такой хозяйской бесцеремонностью.
— Вам просто завидно, — проворчал пребывающий не в духе француз. — Мы то с вами никогда не сможем себе позволить такую резиденцию.
— Скажите Доминик, а если бы я приехала к вам в Париж и решила выстроить в Саду Тюирльи такой замок, как бы к этому отнеслись власти и общественность?
Доминик выразительно развёл руками.
Впрочем, издали дворец и в самом деле смотрелся недурно. В лучшие времена жильцы шедевра неоготики регулярно закатывали роскошные праздники, на которые собирался весь цвет столичного общества. С фейерверками, которые были шикарнее, чем традиционный новогодний салют на Красной площади. На такие элитарные вечеринки во дворец съезжались десятки дорогих иномарок, а среди гостей видели звёзд эстрады, спорта и политики. По слухам, в трехэтажном особняке имелся собственный бассейн, сауна, тридцать спален и банкетный зал, вмещающий более ста человек.
Но вскоре выяснилось, что сказочный замок за одну ночь превратился в обитель смерти. Железные ворота были распахнуты, а во дворе ещё дымились остовы лимузинов. Там же валялись мёртвые тела. Ещё с десяток трупов плавали в пруду возле сводчатого основания замка (их было видно со смотровой площадки на другом берегу). Самое странное в этой ситуации, что столпотворения экстренных служб не наблюдалось. Место преступление было обнесено жёлтой лентой, вдоль которой одиноко бродил юноша призывного возраста в форме рядового полиции с одной дубинкой на ремне. На солнце все 25 градусов, а на нём чёрная форма, да ещё бронежилёт поверх неё! Взмокший от пота, устало-ссутуленный мальчишка тем не менее не выглядел раздражённым, и не торопился прогонять появившихся репортёров с телекамерой. Вместо того, чтобы разыгрывать из себя власть, он невозмутимо наблюдал, как они ходят вокруг и снимают из-за ленточки.
Доминик Брюийо дал ему немного денег, угостил сладкой шипучкой и часовой согласился пропустить их на территорию. Только предупредил, чтобы они не прикасались к телам.
— Разве криминалисты ещё не отработали? — высказала недоумение Звонарёва. — И почему тогда трупы до сих пор не забрали в морг?
— У нас не хватает сил, — простодушно ответил за всю столичную полицию мальчишка-солдат, пожав сутулыми плечами и по-пингвиньи хлопнув себя длинными руками по бёдрам. — Знаете, сколько за эту ночь было совершенно убийств…
— Почему тогда не задействована разрекламированная национальная гвардия? — поинтересовалась Ксения, и незаметно дала знак оператору вести запись импровизированного интервью.
— А это военная тайна, — важно пояснил пацан.
ebooksa