Итак, я на месте. Что дальше, декомпрессия Свечкина? Нефритовая статуэтка фехтовальщика брошенная на снег, в полете обратилась в забинтованную мумию в элегантной кожаной броне. Без головного убора, правда, на франта-мушкетера он не походил, и я молча протянул Гробовщику шляпу с пером и шпагу.
— Надо же, Корона, — вроде бы удивился Свечкин. — Сколько времени прошло?
— Восемь с половиной часов. А ты что, ожидал увидеть перед собой Магистра?
— Не исключено. Восемь часов, быстро успели, хорошо.
— Кстати, всегда хотел узнать — что чувствует НПС, находясь в статуэтке? — полюбопытствовал я. — Или на суточном ожидании возрождения после смерти?
— Ничего. Время останавливается, — сухо ответил Рокки. — Для меня мы секунду назад разговаривали в пещере на Острове Безумия.
— Хм… Интересно, как же ты тогда собирался выйти через двенадцать часов сам, если время… Блефовал?
— Нет. У меня свои секреты, — усмехнулся Гробовщик, — Ладно, давай займемся делом. Надо же, ты правильно выбрал место — это и есть вход. Теперь надо его взломать.
Сплетение наклонных ледяных игл и вправду напоминало замороженные обводы исполинских врат. Но как их взломать?
— У твоего Ключа есть свойство призыва Истинного Огня, — сказал Свечкин, — Я знаю это точно, иначе ты не убил бы Стража. «Вихрь» или «Воин», что-то с бесконечным уроном. Им можно перегрузить защиту цитадели. Действуй!
Он указал на радужное сияние барьера, преграждавшее путь. Собственно, мысль насчет «Огненного Воина» приходила мне в голову, когда Трайнул рассказывал о безуспешных попытках игроков пробиться в Корону, так что разработчик не удивил. Способность уже откатилась, я был готов.
Рокки отшатнулся, когда мое тело превратилось в синий огонь. Пугающее, должно быть, зрелище — полностью состоящая из пламени фигура, уничтожающая все на своем пути. Жаль, что «Огненный Воин» работает всего лишь минуту. Увидев вздымающиеся вокруг клубы пара, и чувствуя, как проваливаюсь в лед, я бросился на приступ.
Радужная пленка щита исчезла, мгновенно лопнула с печальным звоном, зависшим на одной ноте. Ярко вспыхнули и погасли зарницы полярного сияния в небе. В лог прилетела запись с количеством урона, хвостик нулей в котором не подлежал подсчету. Да, игрокам здесь ловить было действительно нечего.
За исчезнувшим сиянием стало видно нечто, больше всего похожее на вмерзшие в лед, покрытые толстым слоем инея куполообразные ворота. Огромные, двухстворчатые, на их фоне мы казались букашками, ползающими у подножия исполина. Свечкин крикнул мне в спину, благоразумно держась на расстоянии:
— Дальше! Прорывайся дальше!
Разбежавшись, я бросился прямо на сплошную заиндевелую стену, преграждавшую путь. Прошел ее, почти не ощущая сопротивления, чувствуя лишь, как плавится и течет твердый, как сталь, лед, как трещит и рассыпается камень, а металл скручивается от нестерпимого жара. В облаке дыма, пара и искр, преодолев преграду, я вывалился в пустое пространство. За мной зиял шипящий проем в виде человеческого силуэта с обугленными, частично раскаленными краями. В него, матерясь себе под нос, осторожно пробирался Гробовщик.
Мы оказались по ту сторону врат, в широком и высоком коридоре. В форме усеченного треугольника, стены и потолок покрывали неярко светящиеся металлические плиты, напоминающее матовое серебро. На наших глазах свет сменился на тревожно-багровый, он замерцал, словно включилась аварийная сигнализация, а где-то в глубине Короны прокатился басовитый гудок, очень похожий на объявление тревоги.
Я остановился. Таймер «Огненного Воина» кончался, рядом чертыхнулся Свечкин, обходя мои оплавленные следы — пол был безнадежно испорчен, несколько плит полностью утратили прочность.
— Тревога! Сработала на несанкционированное вскрытие цитадели! — бросил он, — Романова поставила какую-то защиту, это в ее духе. Нужно прорываться дальше!
— Ловушки?