Призрак потерянного озера. Поместье Вэйдов. Госпожа Лант

22
18
20
22
24
26
28
30

— Почему бы тебе не переночевать сегодня в своей комнате? — спрашивала она его. — Нэнси же может устроиться в маленькой спальне в конце коридора.

— Нет! — услышала я собственный голос — Я не согласна.

Все взгляды устремились на меня, и я почувствовала, как мое лицо заливает краска, словно я сказала какую–то непристойность.

— «Да не отлучите жену от мужа ее, ибо соединил их сам Господь!» — смеясь, проговорил Джеф. Сьюард и миссис Вейд присоединились к его смеху, от чего мое смущение возросло еще больше.

Не смеялась только миссис Кингсли. С минуту она сидела, нахмурив брови, затем с неохотой сказала, что в таком случае нам лучше всего занять старую спальню миссис Вейд.

— Только предупреждаю: там довольно пыльно, — добавила она. — Твоя мать, Джеф, уже давно спит на первом этаже в бывшей привратницкой.

Миссис Кингсли нисколько не преувеличивала насчет пыли. Толстый серый ее слой лежал повсюду: на полу, на подоконниках, даже на дверных ручках. Но хуже пыли был тяжелый прелый запах, пропитавший буквально все предметы в спальне. Его не мог уничтожить даже свежий ночной ветер, ворвавшийся в распахнутые мной настежь окна.

Справа от двери стояла широченная кровать со спинками из резного ореха; слева располагался допотопный комод; у окна — туалетный столик с треснувшей мраморной столешницей, на котором стояла старомодная лампа с двумя абажурами, кувшин, несколько безделушек из китайского фарфора и аляповатый ржаво–красный поднос.

Ничего, утешала я себя, завтра же начну наводить здесь порядок. Я сниму линялые плисовые портьеры и повешу веселые ситцевые занавески. Я раздобуду удобные стулья с новой яркой обивкой, уберу неуклюжий мраморный столик, избавлюсь от уродливой настольной лампы, заменю…

Мои размышления прервала миссис Кингсли, быстро и ловко стелившая на кровать свежие простыни. Покончив с постелью, она выпрямилась и произнесла:

— В этой спальне все сохраняется в точности так, как это было в день свадьбы миссис Вейд с отцом Джефа. С тех пор здесь никогда ничего не меняли. Миссис Вейд будет очень расстроена, если обнаружит в комнате перестановку.

Белла пристально посмотрела на меня, и я почувствовала, что совершенно теряюсь под пронзительным взглядом ее пасленово–черных, чуть раскосых глаз.

Неужели она сумела прочесть мои мысли? Если да, то нанесенный ею удар оказался точен — огорчать миссис Вейд я никогда бы не решилась.

Я обескураженно молчала, стоя посреди пыльной спальни. Видимо, мои чувства легко читались по моему лицу, так как Белла, прежде чем выйти из комнаты, окинула меня долгим насмешливым взглядом.

Едва за ней закрылась дверь, я бросилась к Джефу и обвила его руками. Нагнувшись, он поцеловал меня, и я сразу же позабыла о неуютной комнате, о миссис Кингсли, о гнетущем чувстве одиночества, не покидавшем меня весь вечер. В крепких объятиях Джефа я ощущала себя в полной безопасности.

Джеф снова поцеловал меня, затем сказал:

— Ты не будешь возражать, если я немного прогуляюсь? Хочу проведать нескольких старых друзей. Я знаю, ты очень утомлена и вряд ли согласишься пойти вместе со мной.

Конечно же, я не возражала. Я вовсе не желала, чтобы Джеф считал меня вздорной и эгоистичной женой, чтобы в угоду мне он, женившись, забросил своих приятелей. Но в глубине души мне очень хотелось первую ночь в его доме провести вместе с ним. Ведь, кроме него, все мне было здесь чужим, а родной тихий Колтон с милым сердцу пансионом матушки Би — так далек…

Несмотря на страшную усталость, мне долго не удавалось заснуть. Я беспокойно ворочалась с боку на бок и никак не могла отыскать удобное положение. Каждый раз, заслышав скрип или шорох, которые в изобилии наполняют ночью любой старый особняк, я замирала в надежде, что это поднимается по лестнице Джеф.

Но Джеф вернулся лишь под утро. Я неподвижно лежала с закрытыми глазами и делала вид, что сплю, когда он, обдав меня запахом виски, улегся наконец рядом. Спустя минуту он уже крепко спал.