Огонь, горевший в глазах Дудла, быстро угас.
– Не знаю, – вяло проговорил он, ковыряя ногтем застывшие капли воска на столе. – Я еще подумаю.
– А я предлагаю другое, – вдруг заговорила Юта. – Оставим Папу живым. Он спасает Девочку, убивает Врача и привозит дочь домой. А она не может снова жить обычной жизнью. И ночью она перегрызает Папе горло. Потом падает на пол и катится к двери. Но она заперта, и Девочка грызет дверь. У нее, естественно, ничего не выходит, и она умирает от голода и жажды. Так их и находят спустя месяц.
Однако и эта концовка не произвела на Дудла особого впечатления. Он понуро сидел, с угрюмой сосредоточенностью ковыряя воск на столе.
– Я… вот раздумывал, может, попробовать другое? Ну, например, Врач в конце концов умер, – тихо сказал он. – Потом им пришлось уехать из деревни…
– Почему? – удивилась Юта.
– Деревню отдали под военный полигон, – неуверенно произнес Дудл. – И они стали жить втроем…
– Почему втроем? – снова спросила девушка.
– Бабочка все же родила мальчика, – тихо ответил Дудл. – А дальше… дальше я не знаю.
– Ладно, давайте спать, – предложил Клай.
– А я ведь вас обманул, – внезапно промолвил Дудл, не поднимая глаз.
Клай прищурился, весь подобравшись.
– И как же ты обманул нас, жирдяй?
Дудл медлил, словно не решаясь на признание, потом со вздохом произнес:
– Нету тети Онании. Точнее, тети Ани. Извините, но «Онания» – плохая кличка. Просто я стеснялся вам сразу сказать.
– Как это «нету»? – процедил Клай. – Ты что, ее выдумал, писатель хренов?
– Она умерла, – прошептал Дудл. – Извините.
В комнате повисла неловкая пауза.
– Нам очень жаль, – наконец сказала Юта.
Дудл с благодарностью взглянул на девушку.