— Ну, что там? Может, все же коменданта позвать? — кричит снизу Пчелкина. — Со стремянкой?!
Ну, еще не хватало, чтобы меня комендант спасал. Со стремянки. Тьфу.
— Все путем, Пчелкина! — стараюсь улыбаться. — Мы договариваемся!
Перехватываю следующую ветку и едва успеваю схватить полосатого за лапу, прежде чем он опять упрыгивает от меня.
Раздается недовольный вой и шипение.
— Ты дурак, вообще? — на полном серьезе спрашиваю я кота. — Я же спасаю тебя! Сиди смирно. Сейчас спускаться будем!
Пытаюсь удержать кота одной рукой, а второй хватаюсь за ветки.
Но Тихон и не думает успокаиваться. Отчаянно изворачивается и царапается. И когти у него такие, что пиздец.
— Сейчас спущу тебя, но, сука, потом поймаю! И на живодерню сдам! Если не угомонишься! — рычу я на него. — Или в шашлычную отнесу!
— Мяу! — и он лапой проходится мне прямо по лицу.
— Ай! — кричу я от боли и… срываюсь.
— Ой, блять, — хриплю. Задница болит. Приземлился я четко на нее.
Открываю глаза и вижу, как Тихон, выбравшись из моих геройских объятий, нагло подпрыгивает у меня на груди, раздирая когтями рубашку, фыркает и уносится прочь.
— Ой, вы в порядке? — Пчелкина уже на коленях передо мной. Хлопает глазами испуганно и прижимает ладошку ко рту. — Вам…больно? — изумленно оглядывает мое лицо.
А я чувствую жжение.
— Ай. Вот, скотина, — привстаю на локтях. Морщусь. Реально больно. Причем, основная боль — на лице, а не на заднице. Ну, еще на груди, да.
Кладу пальцы на лицо и чувствую что-то влажное. Смотрю на них — сука, кровь.
Тихон, зараза, до крови разодрал меня.
Опускаю взгляд на грудь — и там кровь. Красные пятна на лохмотьях рубашки.
— Где эта тварь?! — рычу я.