Из окна мы видели кроны деревьев — они трепетали на ветру, словно лошадиные гривы. По улицам деревни неслись бурные потоки. К счастью, особняк полковника стоял на возвышенности, и это спасло его от наводнения, которое причинило громадный ущерб Сток-Ньюингтону и прочим пригородам Лондона.
Крафтон покачивал головой, наблюдая за разгулом стихий.
— Я не могу вас отпустить, — сказал Крафтон. — Вы не морж и не утка, и живым до рыночной площади не доберетесь. К тому же сообщение с Лондоном уже прекратилось. Могу вам предложить гостеприимство одинокого человека, но зато от всего сердца. Вы согласны?
Я с признательностью принял приглашение.
Полковник внес две лампы с колпаками из розового фарфора, поставил их на камин и закрыл ставни со словами, что ненавидит вспышки молний.
Я досмотрел последний альбом с рисунками, затем полковник пригласил отужинать.
Снаружи гроза то стихала, то принималась бушевать с новой силой; дождь превратился в ревущий водопад.
Столовая, в которую меня привел хозяин, выглядела очень уютно. Здесь стояли фламандские сундуки, сверкающие всеми цветами радуги. Над каминами черного мрамора с белыми прожилками висела картина Жерара Доу. Горели настольные лампы, но полковник зажег хрустальную люстру, и ее нежный свет, множась в подвесках, придал обстановке необыкновенный уют.
Я подумал, что, хотя полковник Крафтон и бобыль, но прекрасно ведет хозяйство. Холодный ужин, поданный на драгоценном голландском сервизе из фаянса, состоял из больших ломтей копченой ветчины, рыбы в маринаде, нежного овечьего сыра и засахаренных фруктов. Мне было предложено наливать себе эль и вино без всякого стеснения, но мой радушный хозяин пил лишь родниковую воду. Наш разговор перешел от лубочных рисунков к военным приключениям и делам, и полковник говорил и говорил, еле скрывая радость:
— Поймите, мой друг, — он уже величал меня другом, — поймите… Я, бывает, молчу целыми месяцами. Сегодня я упиваюсь словами — у меня недержание речи!
Он курил огромную баварскую трубку с ухмыляющимися мордами леших, и взгляд его выражал радость.
— Послушайте, — вдруг спохватился он, — по такому поводу не грех отступить от строгих правил. Как вы относитесь к араковому пуншу? Я выпью капельку вместе с вами.
— Я не знаю лучшего напитка, чем араковый пунш с лимонной цедрой, мускатным орехом и гвоздикой.
Гроза ушла к югу, и дождь перестал стучаться в закрытые ставни. Я глянул на массивные фламандские часы и удивился позднему часу.
— Без двадцати час, — сказал я вдруг. — Как бежит время!
Мои слова оказали неожиданное действие.
Крафтон дрожащей рукой отложил трубку, бросил испуганный взгляд на пожелтевший циферблат и простонал словно ребенок:
— Без двадцати час! Вы сказали без двадцати час?
— Конечно, — ответил я. — Когда беседуешь о столь интересных вещах и попиваешь столь чудесный напиток…
— Случилось! — воскликнул он. — Бога ради, не покидайте меня… Скажите, мой друг, который час показывают стрелки?
ebooksa