Что с ней случилось? С чего вдруг возникла эта ненависть? Лиза была так напугана пережитым, что расплакалась прямо на улице. Так и шла вперед, не видя почти ничего из-за слез, застилавших глаза, и понимая, что она могла убежать от Дэна, но не от самой себя. Ей нельзя приближаться к нему до тех пор, пока она не поймет, что с нею происходит. Иначе… То страшное предсказание может исполниться, и она действительно, без повода и маломальских объяснений самой себе, станет убийцей. Так пусть лучше Дэн думает, что она решила порвать с ним из-за рассказанного. Пусть он будет считать ее предательницей, слабачкой. Пусть. Если только это поможет спасти ему жизнь.
Незнакомая дорога привела к мосту, полукольцом возвышающемуся над железнодорожными путями. Лиза машинально поднялась по нему и глянула вниз – как раз в тот момент, когда под мостом с грохотом проносился состав. Она постояла там, наверху, позволяя шуму товарняка заглушить ее собственные мысли. И когда проехал последний вагон, вытащила из кармана платок, чтобы вытереть слезы. Но вместе с платком вылетел бумажный сверток и, подхваченный ветром, упал на рельсы. Пакетик с лекарственными травами, который ей дала на рынке травница. А она забыла о нем, как и о странной фразе бабушки «двойнишься, девонька». Внезапно Лиза поняла, что ей надо делать и у кого спрашивать совета. Она быстро спустилась с моста, отыскала остановку автобуса, доехала до метро. И уже оттуда с пересадками добралась до рынка. Ловко лавируя между покупателями, Лиза добежала до прилавков с травами и растерянно огляделась в поисках знакомой травницы. Для надежности она прошла вдоль всего ряда два раза, а потом спросила у ближайшей к ней торговки о Любови Петровне.
– А она уехала! – откликнулась та. – Сегодня утром. Сказала, что к сестре на Алтай. А тебе чего надо? А то у меня все есть.
Лиза поблагодарила торговку, качнула головой и пошла прочь.
Больно ли тебе? Больно ли тебе так, как было тогда мне? Умираешь ли ты сейчас, как я, или все еще надеешься собрать себя из осколков вновь в одно целое? Это так непросто – собрать себя, когда разбито не только тело, но и душу разметало на тысячи мелких клочков. Попробуй, чудовище! Может, у тебя тоже получится.
Моя вина была лишь в тех «странностях», которые оказалось так сложно тебе принять. И ты, чудовище, предпочло избавиться от меня, лишь бы этот «позор» не лежал пятном на твоей безупречной репутации, не бросал тень на твою блестящую жизнь, в которой мне не оказалось места. Ты, чудовище, обвинило меня в том, что случилось не по моей вине. Ты не протянуло руку помощи, когда мне это было так нужно. Ты толкнуло меня в пропасть – прямиком на камни. И предпочло забыть обо всем, что связано со мной.
Но, оказывается, и у тебя есть слабые места. Кто бы мог подумать! И пусть пришлось импровизировать на ходу, от этой импровизации сам спектакль лишь выиграл. Неожиданные повороты в сюжетах всегда мне нравились – в отличие от тебя, чудовища, идущего по жизни, как по проложенным рельсам. Но вот на твоем безупречном пути появились первые камни. И клянусь тебе – не последние. Как же сладостно наблюдать, как ты пытаешься выкарабкаться, как бьешь своими чешуйчатыми крыльями и полыхаешь огнем, как сжигаешь то, что до недавнего времени казалось тебе дорогим. Вся твоя подленькая душонка как на ладони. Твои действия так предсказуемы, что даже скучно. Но наконец-то и ты, чудовище, вступило в игру и сделало свой ход конем. Только вот твой ошибочный ход открыл короля.
Сегодня у меня на столе – фуа-гра, сыр с плесенью, который ты так любишь, и французское «Мерло». Бокал – за те невинные пешки, которые открыли партию и пали первыми. Бокал – за то, чтобы следующими подохли уже виновные.
9
Амалия не только сдержала слово, но и превзошла саму себя. Уже на следующий день в Интернете появились первые «вбросы», и не на сомнительных ресурсах, а на популярных и серьезных. Амалия была не из тех, кто мелочится, она играла по-крупному. Дэн даже восхитился ее решимостью. И, наверное, отправил бы ей сообщение, если бы не его твердое решение держать молчаливую оборону. А «тролли», разогретые «засланными казачками», уже вовсю веселились на его страницах – поливали его самого и пытались обрушить продажи книг низкими оценками и паскудными комментариями. Ранило ли его это? Может, ранило бы, если бы эта история не причинила ему боль куда более сильную. Лиза от него отвернулась. В ее глазах, несмотря на всю его искренность и невиновность, он и правда выглядел чудовищем. Нанесенная Лизой рана была такой глубокой и болезненной, что все другие неприятности в сравнении с нею казались невинными царапинами.
И все же он отключил на своей странице возможность оставлять комментарии – до той поры, пока войско «троллей» не наиграется вдоволь. Только, вопреки советам Веты, оставил возможность отправлять ему личные сообщения, потому что об этом его попросил Петр. Ивасин надеялся, что убийца девушек в эти дни как-то проявит себя. Но написал Дэну не тот, кого они ожидали, а мать Костика Бабкина. Дэн даже не поверил глазам, найдя среди кучи сообщений, в которых проклятий в его адрес было больше, чем слов поддержки, это, оказавшееся по-настоящему важным. Мама Костика сочувствовала ему, писала, что не хотела бы ворошить старую историю, и слезно просила не упоминать имя ее сына, дабы не очернять память о нем. Дэн перечитал сообщение дважды, прежде чем смысл написанного полностью дошел до него. Память Костика? Значит, Бабкина нет в живых? Он ответил женщине, что она может быть спокойна: он не будет называть имени Костика. И осторожно поинтересовался, что с ним случилось. «Машина сбила насмерть. Вскоре после того…» – написала мама Костика и оборвала переписку. Дэн в задумчивости походил по комнате, осмысляя прочитанное. Костика давно нет? Он погиб сразу после того случая? Жестокая ирония жизни – свое наказание Бабкин все же понес. Дэн вернулся за компьютер, завел фейковую страницу и с нее зашел на тот сайт, на котором мог встретить бывших сокурсников. После недолгих поисков он выяснил, что заваливший в то лето сессию Паша Сергеев тоже нелепо погиб в молодости. То ли отравился паленой водкой, то ли угорел в бане. Точную дату, когда умер Сергеев, узнать Дэн не смог. Но это уже не казалось важным. А важным было то, что из их троицы в живых остался только он. Совпадение или нет? Дэн, не мешкая, схватил телефон, проигнорировал уведомление о куче пропущенных звонков от Дины, два – от Веты и набрал номер Ивасина.
– Петь, Бабкин и Сергеев погибли. Еще в молодости, вскоре после… – выпалил он, едва друг ответил ему. Ивасин помолчал, а затем повторил то, что Дэн и сам думал:
– Значит, красавец, ты последний.
– Думаешь… – недоговорил он, потому что, на его взгляд, и так все было ясно. Но Петр ошарашил другой вестью:
– Не все так однозначно, Весенин. У меня были основания подозревать в убийствах Анну Шумову, но она тоже погибла.
– Что?!
– Понятно, не все новости о себе читал, – усмехнулся в трубку Ивасин. – И правильно делаешь. Твоя Амалия…
– Она не моя! – резко перебил Дэн.
– Фигура речи. Так вот, Амалия расстаралась «сенсацией», всплывшей якобы после «журналистского расследования». Оказывается, эта девушка, Анна Шумова, погибла вскоре после случившегося. На порталах пишут, что покончила жизнь самоубийством. Так что твое имя уже и в связи с этим полощут.
– Черт!