Право любви

В этом сне было видно со стороны, как, нелепо взмахивая руками, торопливо выползает из трясины на бугор облепленная грязью фигурка, как сидит потом, прислонившись спиной к огромной каменной стелле, как топает по вьющейся через лесок неприметной тропке.

И потом фигурка вдруг полезла в озеро, и начала плескаться в воде, и была уже какой-то схематичной, как наспех нарисованная карикатура. Затем она вешала на кустах какие-то вещи, а потом, ещё более абстрактная, топала за зверем по холму, и перед ними поднимались мощные стены, построенные явно не лапами этого зверя. Открылись ворота, и высыпавшие из них мужские фигурки уводили гостью с собой.

– А они точно… не злые? – Первое, что пришло Славе в голову, когда она открыла глаза, – не посадят меня в камеру… или ещё куда-нибудь?

Как бы понятнее высказать зверю мысль, первой возникшую в её голове при виде этой крепости, Ярослава не знала. Зато довольно чётко представляла, для чего могут понадобиться в таком месте женщины. Была в курсе и о том, для чего вообще используют в чуждых мирах пришельцев, найдя довольно точные описания в фэнтезийной, художественной и околонаучной литературе. А таковой за три недели, прошедшие с того момента, как на глазах у Ярославы неизвестно куда исчез Васька-халява, она прочла не меньше вагона. Только и делала, что читала и думала.

Разумеется, сразу, когда обнаружила пропажу Костика, она и близко такой бредовой идеи не допускала. Тогда, в первые дни, Слава искала его по друзьям, стараясь выяснить, не попалась ли сыну снова какая-то девчонка, от которой ему переклинило мозги. Она до сих пор холодеет при одном воспоминании об истории двухлетней давности, когда Костик влюбился в новенькую одноклассницу.

Резко, как с моста в воду прыгнул. Начал каждое утро делать зарядку и заброшенные упражнения по рукопашке, ел только огурцы и полбулки чёрного хлеба в день, мог часами стоять возле зеркала, рассматривая прыщик на щеке и маскируя черными футболками живот. И учёбу почти забросил, хорошо, что ему всегда легко всё давалось, да и классная вошла в положение, предупредила остальных учителей, чтобы особо не зверствовали.

А про что ещё она могла подумать при виде расставленных по трюмо свечей и тазика с водой? Так и виделось, как Костик перед свиданием, собираясь привести в дом девушку, готовит для романтического вечера свечи, а в последний момент, уже опаздывая, вдруг замечает, что у него испачкана рука. Или, скорее всего, меняя носки, обнаружил, что неплохо бы ополоснуть ноги. И плеснул воды в таз, чтобы не забрызгать джинсы… ванна у них маленькая, и Костик в ней помещается с трудом. А потом, впопыхах, забыл этот таз убрать.

Эта теория рассыпалась в прах через несколько дней, когда Ярослава, устав от бесполезной беготни по городу, решила дать себе время на раздумья и принялась за уборку. Просто удивительно, как быстро их чистенькое жильё стало походить на пристанище алкашей.

Вот тогда-то, выметая из углов пыль, Слава и обнаружила за трельяжем смутно знакомый свиток, и сердце в первый раз бухнуло набатом безнадёжности. Значит, он всё-таки нашёл…

Слава бросилась к компу, ещё раз проверить, куда сын заходил в последние дни, и лежащие на мышке пальцы похолодели. Вот теперь ей с совершенно иной точки зрения виделся внезапный интерес Костика к статьям о кладах и таинственных картах.

Почти неделю женщина изучала составленный на древней латыни документ, сличала его с небрежно написанным внизу уже другой рукой переводом, чертила схемы и пыталась проследить связь между значками, обозначающими в трудах старинных алхимиков зажжённую свечу, и чертежами на свитке.

И все чётче понимала, что Костик совершенно случайно открыл какой-то новый тайник, спрятанный так ловко, что найти его не удавалось ни визуально, ни простукиванием. Ярослава собрала на себя всю пыль и всех пауков, лазая с деревянным молоточком вокруг трельяжа. Но разобрать монстра на досточки всё же не решилась, вспомнив про старую тайну китайских зеркал, в которых, если свет попадал под определённым углом, появлялись странные изображения.

Ещё два дня, забыв про еду и сон, Слава всевозможными способами расставляла вокруг проклятого трельяжа зажжённые свечи, заставляя огоньки то отражаться в воде, то наоборот, сдвигая зеркала таким образом, что появлялась уходящая в бесконечность жуткая дорожка. Но снова и снова терпела неудачу. Никакого изображения так и не появилось.

Наконец, измученная неизвестностью, Ярослава решила действовать на свой страх и риск. Подтолкнула и пассивность милиции, которая скептически отнеслась к её тревогам. Участковый так и сказал, молодым парням свойственно мигрировать летом по пляжам и девочкам, а Костик настолько надёжный парень, что никакого основания для волнений нет. Ну, поехал на несколько дней к девушке и не звонит, потому что забыл мобильник, так бывает сплошь и рядом. А номеров сейчас никто не помнит, электронная память избаловала всех.

Первый раз, налив в таз воды и посадив в неё специально купленную на базаре живую утку, Слава просто тряслась от тревожного ожидания, читая странные слова. Сначала на русском, потом, для гарантии, на латыни. Минут пять после этого терпеливо ждала – но так ничего и не произошло. Утка довольно плескалась в воде, замученная жарой и плотным мешком, свечи горели, а зеркало загадочно темнело.

Потом, когда утка отправилась в сарайчик, пришла очередь старого соседского пса, который согласился сидеть в тазу только за два килограмма дешёвых сосисок. И снова неудача.

В последний раз, просто для очистки совести, Ярослава решила повторить эксперимент с человеком. Разумеется, сначала она имела в виду себя, но снова вспомнились загадочные зеркала и странные легенды о людях, которые, проведя в определённых местах всего одну ночь, вдруг полностью теряли интерес к прежним занятиям и уходили в неизвестном направлении. А вдруг и её Костик подвергся такому же воздействию? И она, вместо того, чтоб ему помочь, тоже пойдёт незнамо куда?

Да ещё если их пути не совпадут?

Нет, так рисковать она не могла и после долгих раздумий выбрала самого никчёмного и лживого из всех известных ей людей, Ваську-халяву. Он согласился с готовностью, вполне оправдывающей его кличку, и с заносчивой скукой наблюдал, как она устанавливает камеру и зажигает свечку, предвкушая только выпивку и хороший обед. А впоследствии, возможно, и ласку одинокой и ещё весьма привлекательной докторши.

Заученные слова текли плавно, как вода, свеча возле оставленного открытым левого зеркала трепетала мирным язычком пламени, а в тазу нетерпеливо переминался Васька-халява в Костиковых кроссовках. В своих, дырявых, лезть в таз он отказался категорически.