– Ты остановила мать, когда она хотела развязать его. В ту же секунду, что и я. А может, даже опередила.
– Может, мне просто пришло в голову то же, что и тебе.
Стрит потянул за завязки.
– Нет! – вскрикнула О, потянувшись за мешочком.
Стрит покачал мешочком в воздухе, не давая ей дотянуться до него.
– Так я и думал. Похоже, ты многое знаешь. Только не говоришь.
– Как будто об этом трудно догадаться.
– А еще шесть дней назад что-то лишило меня памяти. Видно, вот этот самый камень.
– Камень, стирающий человеческую память! – расхохоталась О. – Ну да, конечно!
– И, наконец, я подумал: если камень вытащить, я потеряю еще шесть дней, а ты – всю память вплоть до сего момента. И будем мы с тобой на равных.
О оторвала взгляд от дороги и повернулась к нему.
– Вот это был бы подлый трюк.
– Ага, – кивнул Стрит.
Затянув узел, он бросил мешочек на приборную доску.
В конце Сигарильо О свернула на улицу Красноголовой Ящерицы. На лице ее сохранялось непроницаемое спокойствие – поди разбери, что у нее на уме. «Вся в мать», – подумал Стрит. Странно, но это ему нравилось.
– Даже не знаю, – сказал он вслух, – стоит ли просить прощения за то, чего не помнишь, но ты уж меня прости. На всякий случай.
О бросила на него холодный взгляд и снова устремила все внимание на дорогу. Машина въехала в Фламинговиль – район, ничем особенным не примечательный, просто симпатичный: небольшие яркие домики, уютные магазинчики, дешевые ресторанчики с превосходной кухней, тротуары, полные счастливых праздных гуляк.
– Наверное, – продолжал Стрит, – я выкинул какую-нибудь глупость, ты меня выследила и теперь стараешься помочь мне и в то же время наказать.
– И что ты, по-твоему, выкинул?
– Вряд ли начал ухлестывать за кем-то еще – слишком уж ты хороша… Может, черный камень у Босса Седмицы стащил?