Остановились мы на гребне одной из самых высоких дюн, откуда открывался прекрасный вид на бесконечный – нетронутый, нетоптаный и ничем не заросший – песочно-холмистый океан.
– Мда. Конца и края не видно.
Тайра невесело улыбнулась и протянула мне чищеный орех.
– Это потому что мы не прошли и тысячный части этого пространства, так я думаю.
– Умеешь настроить на лучшее. А вода, между прочим, заканчивается.
– Да, все заканчивается.
– Плюс, ты говорила, что лучше во время ходьбы беседовать, а сама целый день молчала, – не упустила шанса пожаловаться я, поддалась-таки упавшему настроению.
– Прости меня. Я много часов держала над нами щит.
– Какой щит? Для чего? – мое плохое настроение тут же стыдливо спряталось за дверью и принялось выглядывать одним глазком – мол, есть у меня право тут быть или нет?
– Многофункциональный. Чтобы нам было не так жарко, чтобы в голову не лезли дурные мысли, чтобы мы не поддавались наваждениям, приходящим к утомленным путникам с горячими ветрами.
Вот так дела. Я целый день думала, что она по какой-то причине просто не хочет разговаривать, а подруга, оказывается, все это время держала над нами невидимый щит. И да, я действительно потела меньше, дурные мысли голову не посещали, да и мерещилось мне не так много – только город и башни. А могло быть, наверное, куда больше.
Глупая я… Дрейк бы укорил. Стало стыдно.
– Прости. А я уже, было, начала обижаться. Думала, может, сделала что-то не так.
– Ну, что ты! Я просто не могла тебе сказать об этом, так как ты, сама того не осознавая, постаралась бы вклиниться в процесс удержания щита, понять, как он устроен, и тем самым сильно усложнила бы мне задачу.
Действительно, такое могло быть.
– Все равно я глупая.
Все мои детские обиды тут же забылись; мы смотрели друг на друга с улыбкой.
– Как думаешь, нам долго еще?
– Ив, нам долго еще? – Тайра переадресовала мой вопрос фурии.
– Еча с ка-ваном чере пол. Яса.