Лорелея растерянно уставилась на Мерит. Такая резкая перемена темы разговора. Впрочем, у Роберта тоже была такая привычка: как только он утрачивал интерес к предмету разговора, тут же стремительно менял тему. Наверное, так у них принято в Новой Англии. Потому что южане… они совсем другие. Они будут мусолить одно и то же часами, пока разговор не иссякнет сам собою, а тема не будет исчерпана до последней капли. А если предмет разговора еще к тому же и не из приятных, то в конце южанин обязательно пожелает своему собеседнику: «Благослови тебя Бог!» Или что-нибудь еще в этом же роде.
– Да, я сейчас без макияжа. Разве что эти тату на веках и контуры вокруг глаз. Мама всегда говорила мне, что первое правило для того, чтобы сохранить гладкую и красивую кожу на лице, – это обязательно снимать макияж перед сном.
Мерит еще какое-то время разглядывала мачеху.
– Знаете, а без макияжа вы даже красивее. Надо будет обязательно поменять лампочки здесь, на кухне. При этом освещении у вас кожа какая-то желтоватая. Зачем вам вообще нужен этот макияж?
Лорелея одарила падчерицу ослепительной улыбкой бывшей стюардессы.
– Потому что когда я накрашена, то чувствую себя по-особенному: более сильной, более уверенной в себе, что ли. Это все равно когда мужчина надевает строгий костюм и повязывает галстук… И тут же преображается. Вот так и я. Накрашусь, и сразу же другая. К тому же даже сам процесс доставляет мне удовольствие. Знаете, мы, южанки, уже появляемся на свет с кисточкой для теней в одной руке и с тюбиком губной помады – в другой.
Мерит невольно прыснула. Шутка получилась удачной.
– Вы попробуйте, и сами убедитесь, – подначила ее Лорелея.
– Да я даже не знаю, с чего начинать. Моя мама тоже никогда не красилась.
Женщины обменялись удивленными взглядами. Надо же! Вот и Мерит заговорила о собственной матери. С чего бы это? По ассоциации?
Стараясь не спугнуть наметившееся потепление в отношениях с падчерицей, Лорелея осторожно заметила:
– Когда решите начать, я с удовольствием помогу вам. Устрою для вас, так сказать, курс начинающего стилиста. – Она взглянула на рубашку, которая была надета на Мерит. – Что это на вас?
Мерит тоже глянула на себя, словно забыла, что именно она натянула на себя перед сном.
– Это – рубашка Кэла. Он носил ее когда-то под свитер.
– Вы ее надели потому, что по-прежнему хотите ощущать его близость?
Мерит уже открыла рот, чтобы ответить, беззвучно зашевелив губами. Потому что готового ответа у нее не было.
– Если вы в этом не уверены до конца, – продолжила Лорелея, – тогда я скажу так. Вы ее надели потому, что всегда так делали. Вы что, чувствуете себя лучше в мужниных вещах? Или сексуальнее? Или ощущаете себя совсем юной девушкой?
Мерит нахмурилась.
– Ничего такого я не чувствую! Я надеваю ее для того, чтобы спать в ней. А единственное чувство, которое я испытываю, ложась в кровать, это усталость. И больше ничего.
Наступил черед удивляться Лорелее.