Музыка ветра

– Давай здесь приберемся, ладно? А когда твоя мама отправится в парикмахерскую, мы с тобой пойдем ко мне в мастерскую. Договорились?

Мальчик с серьезным видом уставился на нее.

– О’кей.

Эдит принялась заправлять его постель, а Кэл стал собирать игрушки, разложил всех кукол по своим кроваткам, пожарную машину поставил рядом с пожарной частью, тоже сконструированной из лего. Они уже почти закончили наводить порядок, как дверь в комнату слегка приоткрылась и в нее просунулась голова Сесилии.

– Привет, малыш! А я думала, ты еще спишь.

– Мамочка! – кинулся ей навстречу Кэл с распростертыми руками, подбежал и крепко обхватил ее за ноги.

Сесилия нагнулась, чтобы обнять сына. Их волосы перемешались. В присутствии отца Кэл вел себя более сдержанно по отношению к матери. Но Эдит всегда чувствовала, что связь этих двоих гораздо крепче и прочнее, чем просто отношения сына и матери. Иногда ей казалось, что ее невестка и внук плывут вдвоем в двухместной лодке, где больше нет места ни для кого другого. И они сами решают, куда им плыть и на какой скорости. Но стоило рядом появиться СиДжею, и его физическое сходство с сыном затмевало все остальное. Оно было настолько разительным, что порой Эдит казалось, что их не двое – отец и сын, а всего лишь один человек.

– Мы тут играли в пожарных, – пояснила она невестке и подумала, как хорошо, что она успела спрятать поломанную куклу в карман своего домашнего платья. От ее взгляда не ускользнуло, что на невестке надет изумрудно-зеленый кашемировый свитер с высоким воротом, тот самый, который подарил ей СиДжей на последний день рождения. Хомутик ворота, однако, был не опущен, а поднят максимально вверх, закрывая шею до самого лица.

Кэл запрыгал на месте и поднял ручонки к матери. Дескать, возьми меня на ручки. Но Сесилия была еще слишком слаба, чтобы поднимать сына. Да и худенькая она стала. Вся просто светится. Но уговаривать ее не делать этого было бесполезно. Она нагнулась, слегка поморщилась от боли и чуть приподняла мальчика над землей, едва дотянув его до своих бедер.

– Мамочка, а где твой кулон?

Еще до рождения сына СиДжей подарил жене золотой медальон, куда вложил прядь своих волос. Только одна Эдит знала, что Сесилия уже давно заменила эту прядь на волосы сына и она постоянно носит этот медальон на шее.

Прежде чем Сесилия успела что-то ответить сыну, тот схватил за ворот свитера и потянул его вниз, стараясь найти медальон. Но Сесилия тут же остановила его. Впрочем, Эдит уже успела разглядеть багрово-синие следы от пальцев на ее шее, похожие на насекомых, которые расползлись по телу, начиная от самой груди.

Эдит невольно охнула, заставив невестку и внука обернуться на этот негромкий вскрик. Но Сесилия слегка качнула головой, давая ей знак замолчать, и Эдит лишь уронила свою руку, которой тоже обхватила себя за шею, и жалко улыбнулась. Потом она подошла к Кэлу и взяла его за руку.

– Пойдем, малыш, на кухню. Испечем что-нибудь вкусненькое, пока маме будут делать красивую прическу. А мы с тобой за это время успеем перекусить.

– Я решила не ходить в парикмахерскую. Сама сделаю себе прическу, – улыбнулась ей Сесилия.

На Эдит пахнуло легким запахом алкоголя. Запах был едва слышен, почти неуловим, напоминая тонкую струйку дыма, который появляется над скрытым от глаз кострищем. Конечно, какая же сейчас парикмахерская? Ведь там пришлось бы оголить шею.

– Вот и отлично! А я пока с удовольствием повожусь с Кэлом.

И Эдит снова улыбнулась той робкой, покорной улыбкой, которой улыбалась все годы собственного замужества. Хотя в этот момент ей было нестерпимо стыдно и горько. И не только потому, что вырастила сына, такого же садиста, как и его покойный отец, но и потому, что собственный опыт ничему ее не научил. Она все так же слепо смотрит на мир, как и все те добропорядочные люди, которые предпочитают не замечать синяки на чужом теле и видят только то, что хотят увидеть сами. И думают тоже только о том, о чем сами хотят думать. И при этом еще верят в то, что они уж точно знают, кто и в чем виноват.

– Спасибо, Эдит! – с чувством промолвила Сесилия, спуская сына на пол.

Тогда Эдит решила посадить мальчика себе на бедро. Но Кэл – крупный и сильный ребенок. Он моментально сам сполз с ее рук. А потом взглянул на нее глазами своей матери, и от этого пронзительного детского взгляда Эдит захотелось расплакаться. Он не отвел от нее своих глаз, и Эдит легонько кивнула ему в ответ, понимая, что мальчишка ждет выполнения данного ему обещания – показать ему бабушкину мастерскую.