Софи убрала ногу, она сложила руки перед грудью, чтоб не касаться ей Джона и просто лежала, греясь в его объятиях.
— Почему ты так настроен? Что плохого? Мы ведь оба этого хотим.
Джон осторожно расплетал ей косу, целуя в лоб.
— Ханти презирают, даже если эльф ее любит. Она подвергается сотне оскорблений, ей не говорят слов, не делят с ней ни хлеб, ни вино, ее слово легче утреннего ветра… Никто не считается с ней, даже если ее любит сам Владыка Сиршаллена. Не сделаю тебя такой. Никогда. Мои чувства к тебе… они расцветают не только ночью.
Софи вздохнула.
— Все ведь все равно думают, что я твоя ханти.
— Я так не думаю. — Прошептал Джон.
— Это глупо. — Сказала Софи, не предпринимая, однако, никаких активных действий.
Она боялась, что если попытается, Джон просто уйдет. А ей было так тепло с ним рядом.
Джон не усмехнулся, но и не высказал сомнений.
— Меня пугает власть, которую ты надо мной имеешь. Так скоро ты стала мне драгоценней всех в моей свите. Ты беззащитна, и мне хочется стать тебе заслоном ото всех бед. Я готов принести тебе все, чем обладаю сам. Мое сердце велит мне так, а тело… Мне хочется быть рядом с тобой так сильно. Каждое твое прикосновение обжигает меня…
— Джон, перестань, или я на тебя наброшусь. — Серьезно предупредила Софи.
Джон смущенно улыбнулся, нежно отведя прядку волос ей за ухо.
— Признаюсь, мне страшно, — Джон осторожно скользнул кончиками пальцев по ее лицу. По виску… скуле… кончику губ. — Я страшусь, что познав с тобой ночные радости, я позабуду и себя, и свои цели. Что счастье поработит меня. Это опасно. Я должен думать в первую очередь о своей цели.
«Его сердце отдано Сиршаллену…» — зазвучали в голове Софи слова Эльтана.
Софи не спросила, что за цель. Умышленно. Она не хотела знать. Не хотела!
Она зажмурилась и прижалась к Джону.
— Джон… — Софи заговорила тихо-тихо. — Ты… ты тоже стал мне очень дорог. Я, наверное… мои чувства к тебе еще очень робкие… и я едва их понимаю. Но… мне хочется, чтобы ты был счастлив. И если… если это возможно только без меня, то пусть… — Софи почувствовала, как ей стало ужасно больно в самой глубине груди.
Джон отстранился, чтобы видеть ее лицо.
— Ты хочешь разлучиться?