— Потому что люди освоили воздух. Первые самолеты и первые бомбы, сброшенные на Сиршаллен, принесли огромные потери. Мы были вынуждены спрятаться… и прячемся до сих пор.
Софи неловко умолкла. Обсуждать войну не хотелось, но эта тема раз за разом всплывала. Весь уклад жизни эльфов был порожден последствиями войн, и деться от них было некуда.
— Но ведь сейчас вам не нужно прятаться.
— Разве? — Джон невесело улыбнулся. — Ты многого не знаешь, и я не хочу тревожить тебя такими мыслями. Но ты должна понимать — мы живем так, как нам позволяют победители. Твой народ победил в войне, а мы проиграли. Нам оставили жизни, но лишили свободы. Теперь эльфы — лишь диковинка, которую люди рады показать своим детям. Мы не вольны закрыть свои границы, не вольны выехать и путешествовать. Кайране Мелана, чтобы увидеть своего супруга, вынуждена была ждать позволения ваших властей, чтобы покинуть Сигайну и приехать в Сиршаллен. — Джон хмуро умолк. Софи тоже. Ей отчего-то стало стыдно, словно она сама была причастна к тому, какие именно законы регулировали жизнь эльфов.
— Я не думала об этом, — призналась она. — Всегда как-то принимала как должное.
— Я родился в таком мире. И я должен был принять это как должное. Предполагали что позднорожденным это проще. Некоторые из нас действительно не находят в этом ни оскорбления, ни скорби. Но я не хочу это принимать. И не приму. Никогда, — твердо закончил Джон.
— А позднорожденные это кто? — отважилась спросить Софи. Она не знала, не слишком ли это бестактный вопрос, намекающий на возраст.
— Рожденные после войн. Такие как я. Те, кто не видели старого мира и не вкусили его сладости. Многие эльфы думали, что мы станем мостом между мирами. Примирим людей и эльфов, ведь мы — те немногие, кто не видел войны и не помнит потерь. Чем больше нас рождается, тем больше шанс, что однажды войны забудутся. Но, увы. Надежды эти вряд ли сбудутся.
Софи, шагая рядом с Джоном, встревожено посмотрела в его хмурое лицо.
— Почему?
— Мы не такие как эльфы долюдского мира. Мы рождены в другом мире, и мы сами другие. Наши отцы и братья с трудом понимают наш образ мыслей. Презирают наше стремление учится наукам, познать людские технологии. И главное клеймят позором любые попытки перемен. Эльфы… не слишком любят что либо менять. — Джон усмехнулся. — Этому нам стоило бы учится у людей, но они не хотят. Эльтан один из немногих, кто живет в людском мире большую часть времени, но и он будет до смерти защищать lin’ya, даже если это приносит его народу лишь вред.
— Нилан говорил мне, что живя среди людей, он почти забыл об эльфийских законах. — Задумчиво сказала Софи. — Ты ведь не можешь рассказать, почему он такой ужасный lin’yarr, да?
Джон неопределенно пожал плечами.
— Могу. Но не стану. Если он захочет, то сам поведает однажды. Все что я скажу — для меня он не lin’yarr. Я считаю, что он один из благороднейших мужей моего народа. Великий войн и самоотверженный эльф. Он отдал народу все, что имел. И получил в ответ презрение.
Софи понуро посмотрела под ноги. Какой-то невеселый разговор у них выходил.
— Расскажи что-нибудь о себе. Только не про войны. Что-то веселое. — Попросила она.
Джон улыбнулся.
— Веселое… Когда я был еще юн, мой взор как ничто пленял клинок Эльтана. Его выковали кузнецы с островов в те времена, что даже эльфийские летописи зовут древними. Владычица сама вырезала на ножнах оберегающие письмена, и есть поверье, что Кайране непобедим, пока с ним его меч. Наслушавшись этого, я решил во что бы то ни стало подержать его в руках. — Джон усмехнулся.
Софи хотела было спросить «Разве ты не мог просто попросить?» и осеклась. Зная Эльтана и его к Джону отношение… Пожалуй этот вопрос можно было не задавать.
— И что ты сделал?
ebooksa