Фабрика #17

– А год назад не вы ли украли экскаватор со складов сыпучих материалов? – спрашивали его по пути.

– Нет, – отнекивался он. – Я тут этой осенью оказался, а до этого о вашей фабрике и не слыхал.

– Жаль, – вздыхали они. – А может, признаешься, что это был ты? Тебе все равно, а у нас раскрываемость увеличится. По такому случаю нам премию выпишут.

– Нет, это был не я, – упорствовал он. Ему не хотелось принимать на себя чужую вину, чтобы незнакомые ему люди получили премию.

– А может быть, две тонны гвоздей, которые летом пропали, это твоих рук дело?

– Да нет же, – не уставал повторять он. Его порядком достало, что на него пытаются навесить недостачи по фабрике за последние два года.

– Жаль, – качали они головой. – А у Хромого Слесаря протез кто спер?

– Не знаю, – отвечал он. – Ни слесаря, ни того, кто у него ногу украл.

– А откуда вам известно, что похитили именно ногу?

– Ну, – он растерялся. – Не зря же его хромым называют?

– Это правда! – подтвердил один из сопровождающих. – Протез, кстати, нашелся: Хромой его за лавкой потерял, закатилось, пока после обеда дремал. Месяц отыскать не мог, а за гаечным ключом полез – и нашел.

– Ну, положим, тут ты ни при чем, но вот три тонны металлолома на прошлой неделе – это верно твоя работа!

Так они и шли под перечисление краж, число которых оказалось велико. Видимо, не все так любили фабрику, как рассказывал Владимир Анатольевич. К досаде сопровождающих, Коренев ни разу не признал вину и ни в чем не сознался.

– Твердый орешек, но тебя выведут на чистую воду! – сказали они напоследок, завели в темную сырую клетку и заперли на замок – до выяснения.

– А тут кормят? – спросил он, вцепившись в прутья.

– Конечно. Только мало, – захохотали они и ушли, оставив его в маленькой камере с кроватью и окошком, в которое не пролезла бы даже кошка.

Ну ничего, хотя бы еда и ночлег будут. Он уселся на кровать, которая после многодневных ночевок на старом стуле казалась пределом мечтаний. Самым страшным показалось то, что он не испытал никаких эмоций по поводу провала побега. В глубине души он не верил в благополучный исход операции и не удивился, оказавшись за решеткой.

#20.

Следующие дни Коренев провел в камере, находя новые достоинства в текущем положении. Во-первых, тут сносно кормили. Еду приносили из столовой, и ее не нужно было отрабатывать мытьем посуды. Во-вторых, он мог выспаться на нормальной кровати.

А в-третьих, – и это главное – по причине отсутствия необходимости заниматься хоть чем-нибудь, он мог позволить себе заниматься, чем угодно. Например, выложить потрепавшуюся рукопись из портфеля, отсортировать листы в правильном порядке и перечитать.