– Свечи кончились, – сообщает Гоша.
– Перенесем из первых комнат, – предлагает Марина.
Все согласно кивают, но никто не двигается с места – кому же хочется одному идти назад, а потом возвращаться, оставляя за спиной темноту опустевших комнат?
– Что, жребий будем кидать или всем скопом пойдем? – ехидно спрашивает Марина.
– Один справлюсь, – бурчит в ответ Гоша.
Он проходит пятой, четвертой, третьей комнатой (той, где рамка впервые завертелась, где их напугала крыса), потом второй и оказывается наконец в первой. Одну за другой Гоша собирает свечи и возвращается: третья, четвертая, пятая, спальня.
– Принес, – говорит он и протягивает свечи Марине.
Ника смотрит на мальчика с восторгом. Гоша этого не замечает.
Марина зажигает свечи и старается не думать о том, как лучи света, должно быть, просачиваются наружу сквозь щели в ставнях – словно взгляд чуть прикрытых желтых глаз.
Взгляд кошки, подстерегающей мышь.
Теперь, когда комната освещена, они видят небольшую кушетку, стол у окна, глубокое кресло.
– Наверно, это все-таки кабинет, а не спальня, – говорит Лёва.
– Ну, значит, привидение больше любит работать, чем спать, – отвечает Гоша.
Не привидение, вдруг понимает Марина, нет, не привидение. То, что скрывается здесь, – вовсе не привидение.
Она сама не знает почему.
Лёва достает из кармана мел и, определив место, где рамка крутится сильней всего, рисует на дощатом полу звезду, заключенную в круг. Потом вынимает из рюкзака магнитную свечу, осторожно устанавливает ее в центр круга и зажигает.
Сначала они слышат только дыхание друг друга, а потом раздается далекий треск – словно в глубине дома что-то рухнуло. Хлопает дверь, одна, затем – другая. Резкий порыв ветра задувает несколько свечей – и Марина понимает: все остальные свечи в доме точно так же потушены. Эта комната – единственный островок света в пустом и темном доме.
И из этой пустоты и тьмы на них надвигается нечто – с треском, шумом, хлопаньем.
– Мне кажется, мы делаем что-то не то, – неуверенно говорит Гоша, – привидения так не появляются.
– Мы сделали все по инструкции, – дрожащим голосом отвечает Ника.