Пришлось подбрасывать факел, стараясь, чтобы он попадал в пролом и долетал до самого верха. Часто он натыкался на трубы и лопнувшую арматуру и падал вниз, иногда тух. Но вскоре я приловчился и смог забросить источник света практически до потолка. Там факел на несколько секунд осветил гнилые корни и земляную пробку, заткнувшую дыру, сквозь которую я свалился. Наверное, осыпающаяся земля потащила за собой выворотень. Потом тот встал в раскоряку, зацепившись корнями, или ствол оказался тяжёлым. Сверху земля некоторое время всё ещё осыпалась, пока не превратилась в плотную пробку, осев на корнях.
— Трындец, — сплюнул я под ноги, оценив размеры задницы, в которую влез.
До корней было метров пятнадцать. До первых концов арматуры где-то семь-восемь. Некоторые шансы с моими новыми нечеловеческими способностями дотянуться до них и забраться у меня имеются. Но вот смогу ли я прокопать лаз наверх? И не снесёт ли меня потоком земли, когда я срежу часть корней? Второй раз может не повезти, и я наколюсь на арматурины или расшибу себе голову в падении.
Оценив свои шансы вернуться тем же путём, которым спустился в древнее метро, прикинув запасы воды и еды, я решил осмотреть подземку и поискать путь на поверхность в другом месте.
Запалив новый факел, я не спеша двинулся по монорельсу, поднимая клубы пыли. Через несколько минут соорудил себе маску из куска ткани, чтобы защитить от неё органы дыхания.
За два часа пути нашёл несколько десятков дверей и проходов. Последние были завалены так, что не стоило даже и пытаться прокопать путь наверх. Двери в основном вели в мелкие тупиковые туннели, забитые коммуникациями или в комнатки, заставленные оборудованием. Оно за минувшие годы почти полностью сгнило и проржавело. Мне достались только несколько металлических шин и кронштейнов для крепления на стену всякого разного. Эти штуки сохранились лучше всего. Коррозия оставила на них только едва заметные каверны. Со стен они снимались с лёгкостью, так как материал дюбелей или анкеров, используемых в том прошлом-будущем, превратился в труху, как и девяносто девять процентов оборудования.
Наконец, путь мне преградил огромный завал, заваливший монорельс. У меня едва руки не опустились от отчаяния. За минувшие часы я мог бы построить баррикаду и дотянуться до труб в том проломе, через который свалился в метро. Так бездарно просрал это время!
Больше от нежелания возвращаться обратно, я стал осматривать сам завал и ближайшую к нему местность. Очень быстро мне улыбнулась удача. За слоем земли и камней я увидел верхний уголок двери. Точно такие же вели в тупиковые туннели и комнаты с трухой, в которую превратилось древняя аппаратура. Но есть вероятность, что катастрофа, которая перекрыла метро, разрушив его потолок, повредила стены туннеля — если там туннель — и можно будет через трещины попасть дальше.
Пришлось как следует потрудиться. Земля слежалась в такой плотный монолит, что её с трудом брал топор и маленький ломик. Но я с этой адовой работой справился!
Потом пришлось повозиться, чтобы открыть дверь. К моему счастью, за ней располагался туннель, а не комната. Он протянулся метров на пятьдесят, закончившись ещё одной дверью, которая очень долго сопротивлялась моему желанию открыть её. За ней увидел не продолжение метро, туннеля или комнату, как можно было ожидать, а огромную пещеру со следами землепроходческих буров огромного размера. Возможно, это была новая ветка метро, которую люди начали строить параллельно основной. А может древняя, которую ликвидировали и очистили от всякого оборудования. После чего законсервировали.
— Хоть бы здесь повезло, — тихо сказал я себе под нос. — А то скоро вода закончится.
— Мама дома? Папа дома? Нет? — разговаривал я в основном сам с собой, и лишь в малой части обращаясь к голокожему зверьку, размером с овчарку и отдалённо напоминавшего слепыша. — У-у, зверёныш! — и следом другим тоном, пародийно-писклявым. — Бабушка!
Если кто не понял, то я рассказал анекдот для собственной поддержки, и чтобы немного разрядить обстановку. Под землёй я бродил уже сутки. Сначала по метро, потом по его второй «дикой» ветке, которая вывела меня в тесные пещеры и переходы между ними. К счастью, никого из живности не встретил до сего момента.
Со слепышом тоже повезло. Успел его заметить в свете факела и забраться на высокий уступ на стене пещеры раньше, чем он до меня добрался. Пробовал использовать мимикрию, но это не помогло избавиться от нежелательного соседа по пещере. Зверь переставал ко мне тянуться, когда я исчезал. Но не уходил, начинал водить головой по сторонам. И когда моё маскировочное умение заканчивалось, вновь возвращался ко мне и повторял попытку полакомиться моим мяском.
В данный момент я смазывал раздражающим и парализующим ядом несколько маленьких кронштейнов, прихваченных в метро. Они имели небольшие размеры и вычурную форму.
— На, тварь! Бабушке привет! — с этими словами я швырнул в пасть зверю три металлических кривых пластины. До неё было чуть больше метра, а размеры такие, что туда без проблем провалился бы бейсбольный шар, не задев зубов. Кстати, резцы у тварюшки были ого-го какие! Нижние сантиметров пятнадцать длиной, толщиной примерно с палец и имели острую скошенную верхнюю кромку, как у стамески. Верхние такие же, только чуть потоньше и длиной не более десяти сантиметров. На Земле слепыши с их помощью роют себе проходы и гнёзда под землёй. Судя по их размерам, эта тварь не только похожа внешне, но и действует также. Только здесь для неё что земля, что скала — всё едино.
Зверь мгновенно заглотил добычу, несколько раз двинул челюстями, а потом заверещал и сиганул вверх так высоко, что чуть не прихватил своими устрашающими зубами меня за ногу. Не ожидая от него такой прыти, я едва успел поджать нижние конечности. В груди всё похолодело, когда я представил, что случилось бы, не успей среагировать.
— Вот же ты сучонок голожопый, — плюнул я на него сверху, когда восстановил перехватившее дыхание. Сейчас уже мог себе это позволить. Зверь корчился и бился о камень подо мной, пытаясь отрыгнуть отравленные железки. Но я не просто выбрал их. Благодаря своей ломаной форме они должны были встать враспор в глотке твари, как рыбья кость.
Наконец, зверь перестал биться и дёргаться. Встав на четыре крошечных едва заметных лапы, он наклонил голову к земле и задрал вверх зад насколько смог. После этого принялся содрогаться всем тело и издавать утробные звуки. Иногда я такие слышал от кошек, когда они срыгивали комочки шерсти. Пару секунд я смотрел на это, истово желая слепышу сдохнуть, а потом понял, что это мой шанс взять очередную победу и заработать себе дополнительные марки и таланты.
Собравшись, я сиганул вниз, стараясь приземлиться на голову и шею животному. В момент столкновения я использовал свой прыжковый талант и собрал все свои силы, чтобы не пытаться смягчить падение, как бы этого не требовали инстинкты. Да, жёсткое приземление крайне рискованно и может привести к ряду травм. Зато так удар получается мощнее.