- Когда вы, наконец, поймаете этого выродка? – при этих словах лицо у жены стало озабоченным. – Меня Глаша и Маринка уже раз десять спрашивали, что мне им отвечать?
Резцов закатил глаза.
- Говори, чтобы детей не выпускали без присмотра на улицу, - сказал он, застёгивая молнию. Подмышкой ощущалась кобура с девятимиллиметровой «Береттой» на боевом взводе – доставай, снимай с предохранителя и стреляй. В кармане – две запасные обоймы.
- Будь осторожен, - серьёзно сказала Оля. – Я серьёзно!
- Знаю, лапочка, - Резцов быстро чмокнул жену в щёку. – Постараюсь!
- Обещаешь?
- Честное пионерское.
- Никогда ты не был пионером, - покачала головой жена.
- Ладно, мне пора. Постараюсь вернуться… ну, ты знаешь, - он открыл дверь и вышел на лестницу.
Оля встала на пороге.
- Я купила вчера два кило вырезки. Сегодня приготовлю, как ты любишь. Так что у тебя есть стимул не задерживаться.
- Вы с Катюхой – мой лучший стимул, - отозвался Резцов.
- Само собой. Ну, удачи! - кивнула Оля прежде, чем запереться.
Резцов спустился на лифте в подземный гараж и прошёл к своему «Джипу». Сняв его с сигнализации, влез в салон и покрутил настройки проигрывателя, выбирая подходящую композицию. Пятая симфония Бетховена лучше всего соответствовала его настроению, но он слушал её и вчера, и позавчера, поэтому остановился на «Нежности» Рахманинова. Надо было перебить то мрачное ощущение, которое всё сильнее овладевало им в свете последних неудач.
Прежде чем выехать из гаража, Резцов достал телефон, чтобы позвонить Свирину. Тот ответил через четыре гудка.
- Да, Андрей.
- Привет. Ты уже на месте?
- Нет, и не собираюсь.
Резцов нахмурился.
- В смысле?