Заступа

Перед глазами покачивался гнедой лошадиный круп. Холеная лошадка бежала бодро, потрясывая хвостом и взлягивая копытами. Молодая, резвая, сытая. Под лоснящейся кожей играли тугие жгуты скрученных мышц.

— … и забеременела, а от кого хрен разберешь, — звук появился внезапно. — Бегает по деревне, виновника ищет, а мужики морды отворачивают и глазенки паскудные прячут.

Конец фразы у тонул во взрыве звучного хохота. В руки возницы сунули глиняный кувшин. Забулькало. Возница напился, крякнул и вытер усы.

— Ух хорошо браты! С доброй компанией, да чаркой хмельной, к ночи будем на перевозе. Отгрузимся, покимарим, и по утру я обратно к жене.

— Припрешься, а у ней под боком Сенька косой храпит, за сиську держится, — добродушно хмыкнул невидимый собеседник.

— Да ты чего, Ермолай? — всполошился возница. — Чтоб Нюрка моя, да с Сенькой косым?

— Косые по мужицкой части дюже сильны, — поддакнул третий, едущий на телеге. — Знамое дело, Господь если где не додал, то в другом месте прибавит.

— Скажете тоже, — пренебрежительно фыркнул возница, но в голосе проскользнуло волнение. Видать представил супругу с противным Сенькой косым. — Не могёт это го… — и осекся.

Впереди, на изломе дороги, густой темный лес породил жуткую, костлявую тень …

Рух рывком пришел в себя, едва не упав от нахлынувшей слабости. В ушах стояли дикие предсмертные вопли, к губам лип тошнотворный привкус крови и желчи. Дело чуть прояснилось. Мужиков убила какая-то тварь, а потом, брошенные без погребенья тела поднялись. Опознать гадину Бучила не смог, видение оказалось короткое и сумбурное. В конце он почти ослеп, хлебнув через край жуткой боли, доставшейся несчастному возчику.

Заложный заелозил, задергал перебитыми ножками. Рух примерился и одним ударом снес гнилую башку. Тесак ушел в землю на целую пядь.

— Все, отпускайте, — Рух пошатнулся. Его мутило. Мысли плясали дьявольский хоровод. Кажущееся простым дело приняло совсем иной оборот. Сходи, Заступа-батюшка, угомони мертвяков. Плевая работенка. Ага, теперь ноги бы унести. И желательно не в руках. Одна надежда — тварь насытилась и ушла. Сильная, злобная, живучая мразь. Столкнуться с такой, удовольствие малое.

— Узрел, Заступа-батюшка? — благоговейным шепотом спросил Федор.

— Угу, — кивнул Рух. — Ничего интересного. Рука где?

— Кака рука?

— Кака рука, — передразнил Рух. — Которую оторвал.

— Выбросил, — растерялся Федор. — Тебе какой с нее прок?

— Надо найти, — глухо сказал Бучила.

— Я в-видал, — Пантелей сорвался с места, прыгнул в овражек у дороги и затих, словно пропал.

— Пантелюша? — напрягся Бучила.