Заступа

— Горшки дело наживное, — успокоил Бучила, входя в открытую дверь. В избе было опрятно и чисто, чувствовалась рука хорошей хозяйки. На полу домотканные половики, печь свежевыбелена, тараканов и мышей не видать. Запах стоял особенный — сладко-приторный аромат гречишного меда, полуденного солнца и разогретого луга. С непривычки голова кругом пошла. Ах да, тут же бортник живет, мед, кругом один мед. Спасибо изба не из сот.

— Варвара! — повысила голос Дарья. — Кликни отца, скажи Заступа пришел!

Худенькая, остроносенькая девочка-подросток в платье до пят, выскочила из-за печки, пискнула:

— Здравствуйте, — потупила серые глазища и выскочила на улицу, легонько задев Руха плечем. Пахла она опять же медом и еще чем — то, тревожным и смутно знакомым.

— Падчерица, — пояснила Дарья. — Дочкой мне стала, душа в душу живем. Сначала сторонилась меня, а потом ничего, ужились. Садись, Заступа, поесть соберу, не побрезгуй.

— Не беспокойся хозяюшка, — поспешно открестился Бучила. — Разве водички.

Спустя мгновение, он сидел за выскобленным столом и потягивал ледяную воду из деревянной кружки. Вода была медовой на вкус. Дарья громыхала посудой и тараторила без остановки:

— Одни мы, никого вокруг нет, до села две версты. Леса тут не больно-то страшные, князь Горбатов владеет, нечисть повывел, оттого спокойно живем. Лешаки и мавки в чаще сидят, к нам не лезут. Потому и спужались, когда ночью кто — то вокруг избы начал ходить. Слышим шаги, то затихнут, то снова пойдут, а потом как завоет!

— Долго шарился? — спросил Бучила.

— Почитай целую ночь.

— Ничего не видели?

— Ничегошеньки, Заступа-батюшка. В избе затворились. Степан с топором выйти хотел, да я не пустила. Он у меня сильный, а все ж неохота снова во вдовицах — то ходить.

— Ну это понятно, — согласился Бучила. — А скотины почему у вас нет? Даже курей.

— А какая скотина в лесу? — замялась Дарья. — Разве волков привечать. Перережут, не успеешь глазом моргнуть, холеры серые. Мы на медок все меняем и мясо и сало и яйца. Ни в чем недостаточка нет.

— Молодцы, — похвалил Рух и пальцами выбил по столу нервную дробь. Может и правда волки шалят, а может дело в другом. Скотина в плохом месте не приживается, например. Даже кошачьей плошки нигде не видать. С другой стороны, икона на положенном месте, в Красном углу. Христос посматривал искоса, но тревожных сигналов не подавал.

Из сеней послышались шаркающие шаги и в дверь ввалился звероватого вида мужик по уши заросший черной, с обильной проседью бородой. Глаза настороженно посверкивали из под лохматых бровей. Следом, невидимой тенью, проскользнула Варвара.

— Степа, Заступа пришел, — сказала Дарья.

Бортник прошел к кадушке, шумно напился, проливая на грудь, сел напротив Руха и хмуро сказал:

— Шастает вокруг мразота нечестивая. Ты ее излови, Заступа, а я отблагодарю. Засаду может или еще чего…

— Предлагаешь ночку на улице скоротать? — хмыкнул Бучила. — Не, так не пойдет, я не псина дворовая, хозяйское добро сторожить. Лаять не умею, только кусать. — Рух ощерил пасть, с радостью отметив страх охвативший хозяев. Дарья побледнела, у Степана задергался глаз. К безмерному удивлению, не испугалась только Варвара, смотрящая на упыря с жадным вниманием.