Заступа

— Будешь до вечера с ними в гляделки играть? — фыркнула ведьма.

Ответить Рух не успел, на обочине появились два, опасного вида, мужика в кольчугах и дубленой коже. Тот, что повыше, наставил Бучиле в живот арбалет. Второй, с жутким шрамом через всю рожу, требовательно спросил:

— Кто такие?

— Тебе что за дело? — набычился Рух. Еще не хватало, чтобы всякая приблудная шваль вопросы тут спрашивала у честных людей.

— У меня рука затекла, — пожаловался высокий. — Ща случайно болт в пузо пущу.

— Знаешь кто я? — вмешалась графиня.

— Шкура в шляпе? — мужик со шрамом презрительно сплюнул.

У Бернадетты нехорошо потемнели глаза, Бучила вздохнул, приготовившись к смертоубийству. За поворотом застучали копыта, по дороге двигались конные числом около десяти, вооруженные до зубов, одетые в кожу и стальные кирасы. Передовой, худощавый, с тоненькими усиками хмырь, красуясь перед бабами, поднял на дыбки вороного жеребца. Весь такой расфуфыренный, в черном мундире, богато украшенным серебряным шитьем, высоких сапогах, с двумя пистолетами и палашом.

— Что тут, Яков? — голос усатого отдавал сталью.

— Личности подозрительные, — отозвался грубиян со шрамом. — Вот, задержали.

— Задержали, — передразнил усатый. — Ты, харя, не видишь благородную даму? — он приложил пальцы к шляпе с ободранным пером и представился, обращаясь исключительно к Бернадетте. — Ротмистр Александр Вахрамеев, пятый рейтарский, «Черная рота».

Бучила посмотрел на хлыща искоса. Надо же, «Черная рота», в душу ети, только их тут для полного счастья и не хватало. Особое подразделение Новгородской республики: охота на приблудную нелюдь, выслеживание инакомыслящих, подавление бунтов и крестьянских восстаний. Изуверы, мучители и палачи. Сброд, готовый к самой грязной работе. Ими даже армейские брезгуют. Надо держать ухо в остро. Теперь ясно, почему псины не испугались вурдалака, натасканы любую нечисть клочьями грязными рвать.

— Бернадетта, графиня Лаваль, — ведьма обворожительно улыбнулась.

— Весьма рад встрече, сударыня, — ротмистр поклонился в седле. — Могу увидеть дворянскую грамоту? Прошу прощения, сударыня, служба.

— Понимаю, — Лаваль расстегнула верхнюю пуговку камзола, демонстрируя нежные полушария белых грудей, и извлекла гербовый дворянский знак на цепочке, золото и эмаль, щит с алой розой, поддерживаемый орлом и грифоном. Тонкая и искусная работа, подделать которую практически невозможно.

— Еще раз прошу простить мою наглость, сударыня, — Вахрамеев остался доволен увиденным. — Гуляете?

— Приобщаюсь к жизни простого народа, а тут ужасные собаки и еще более ужасные неотесанные мужики, — графиня ткнула пальцем в Якова и наябедничала. — Вот этот меня оскорбил.

— Матушка, не вели казнить, обознался, — Яков рухнул на колени.

— По морде деревенщину угостите, сударыня, — разрешил ротмистр. — Дурак, какой с него спрос? Вы уж простите великодушно его.

— Да чего уж, прощаю, — отмахнулась графиня.