— А этот, страхолюдина, паршивый весь, как бы заразу не подцепить, — рейтар кивнул на падальщика, героически убитого Рухом. Здоровяк валялся плашмя, лишив сомнительного удовольствия любоваться обезображенной рожей. Правая рука высохла, среди отмершей плоти проглядывала желтая кость. От плеча по телу расползались губчатые наросты, сочащиеся белесой дрянью с запахом протухших яиц.
— Ети его в душу, вы гляньте! — Савва ткнул под ноги.
Рух только сейчас вспомнил про странное оружие падальщика и у него скрутило живот. Во мху валялся похожий на застывшую молнию меч: зазубренный, хищно кривой, безобразно уродливый, сплющенный из железа, кости, камня и дерева, одним своим видом внушающий отвращение и удушливый страх. Подобие рукояти обмотано полосками кожи, и со вкусом украшено темляком с десятком человеческих и звериных клыков.
— Чертов клинок! — ахнула Лаваль.
Рейтары отшатнулись, крестясь и нашептывая молитвы, кто-то едва не упал. Так пугаются прокаженного или чумного. Рух жадно подался вперед. Надо же, Чертов клинок! Вот уж не чаял. День гнева Господнего отгремел четыреста лет назад, но до сих пор напоминал о себе, время от времени открывая проходы — нарывы в мир кромешной тьмы, умертвий, демонов и тварей, ненавидящих солнечный свет. Никто не знал, где возникнет и сколько будет продолжаться Нарыв. Самый длинный, из попавших в летописи, длился шестнадцать часов, и за это время почти полностью исчезло Вестфальское королевство. Нарыв набухает и открывается, выпуская Гнилую бурю или в просторечии Гниль, порывы смрадного ветра, несущие смерть, пепел и черную пыль. Все живое, попавшее в Гниль изменялось, теряло разум и разлагалось заживо, порождая самые кошмарные формы. Гниль мимолетна и от нее можно спастись, но следом из Нарыва могли прорваться чудовища с той стороны. А могли и не прорваться, тут уж как повезет. А иногда, очень и очень редко, из Нарыва выпадал Чертов клинок. Говорят сам Сатана выбрасывает проклятое оружие, не в силах с ним совладать.
— Изничтожить надо, — седой рейтар сплюнул.
— Хер там, — осадил изничтожальщика Рух. — Это моя добыча.
— Не трогай, пожалеешь, — предупредила Лаваль, не сводящая глаз с уродливого меча.
— А у меня судьба такая, творить всякие непотребства, а потом об этом жалеть. На том и стою! — Бучила многозначительно воздел палец. — Между прочим я таким макаром в эти дебри иметые и угодил.
Он осторожно, словно воруя из церкви серебряный крест, взялся за странно теплую рукоять и прислушался к ощущениям. Ничего не произошло, и Бучила даже расстроился, ожидая жутких корчей, ожога, укуса или другой подобной клятни.
— Ну видели? Не так страшен бес, — Рух взмахнул неожиданно легким клинком, приведя в ужас рейтар. Несмотря на непривычные, угловатые формы, меч сидел в руке как влитой.
— Любой университет душу продаст за такой, — сказала Лаваль.
— Знаю я заумей этих, — отозвался Бучила, изучая набор клыков, висящих на темляке. — Возьмут на время поизучать, а потом ищи ветра в поле. Ему же цены нет. На, ротмистр, подержи. — он в приступе доброты протянул меч Вахрамееву.
— Отвяжись упырь, — ротмистр опасливо убрал руки за спину, и Рух прекрасно понимал почему. Чертовы клинки несли угрозу, разрушая душу и тело владельца, и мертвый падальщик порукой тому. Бучила не боялся, наоборот, хотелось проверить себя. Каждый Чертов клинок уникален, постепенно и незаметно открывая свой дар. Легендарный «Буресвет» французского короля Людовика наносил смертельные раны демонам, «Несущий смерть» первого маршала Испании Гаиски Валерона повергал противников в ужас. Вот и этот надо проверить. А выбросить поганую железяку никогда не поздно, наверное.
— Держись от меня и моих людей подальше, упырь, — предупредил Вахрамеев и повысил голос. — Выдвигаемся!
— А бошки? — седой хмуро кивнул на мертвецов.
— Бошки потом! — отрезал ротмистр.
Рейтары заворчали, но подчинились, а говорят дисциплина — не самая сильная сторона «Черных сотен». Рух уважительно хмыкнул, зная, что рейтарам платят за каждую голову.
— Якова с Михайлой нет, — едва слышно сказал Савва.
— Значит пойдем вдоль оврага за ними, — ротмистр дал отмашку.
ebooksa