По ту сторону изгороди

– Не, – покачал головой, – он услышит, как мы лезем.

– Ну тогда… – не успел договорить Антон, его прервал взволнованный голос брата.

– Тихо! – он насторожился.

Антон инстинктивно пригнулся и сдвинулся к сосне.

– Он нас догнал! – спокойным голосом сказал Сашка, а затем закричал как резанный: – Беги Антоха!

Антон оттолкнулся от дерева и помчался, подымая клочья глины, огибая могилы, падая, барахтаясь в грязи, подымаясь и снова падая. Он бежал и думал, как бы спастись, как бы выбраться с кладбища, как бы спрятаться, затаиться и не выглядывать до утра. А там, утром, появятся люди, и он попросит их помочь.

Остановился только тогда, когда перестал слышать какие-либо звуки, кроме своего тяжелого дыхания, своих плюхающих шагов и шелеста кустов. Он развернулся и всмотрелся в темноту, надеясь увидеть очертания брата.

– Саша, – позвал он тихо. Так тихо, что сам себя не расслышал.

– Саша, – повторил, чуть громче.

Между деревьев мелькнула фигура, затем раздался легкий звон оградки, словно по ней ударили чем-то твердым, но в то же время тонким. Чем-то наподобие плотного прутика или костяной руки! Он увидел высокую темную фигуру, суетливо двигающуюся, натыкающуюся то на оградки, то на кресты, иногда врезающуюся в деревья. Движения пьяницы или сильно больного, умирающего человека. Вскоре он услышал плюхающие звуки шагов, прерывистые, не частые. Фигура двигалась, но звуки шагов раздавались с промежутком в три секунды. Плюх. Один, два, три. Плюх. Антон сделал шаг назад, еще один и еще. Фигура не ускорялась, но и не останавливалась, шла, не сворачивая на Антона. Плюх, плюх. Антон зажмурил глаза, думая, что ему пришел конец. Но в тот момент, когда он придумывал последнюю молитву для бога удачи, справа раздался голос брата.

– Эй, ведьма! Помнишь меня? Помнишь мой запах?

Сашка открыл глаза и увидел, как в нескольких шагах от него стоял Сашка и махал белой подушечкой, словно флагом, отвлекая существо в балахоне. И это подействовало, ведьма громко втянула воздух, так словно закипал чайник со свистком и изменила направление. Теперь она шла за Сашкой. Плюх. Один, два, три. Плюх. Звонкий удар о оградку, гулкий удар о сосну. Плюх. Сашка непроизвольно сделал еще шаг назад, оступился и упал. Летел не долго, но достаточно чтобы успеть досчитать до трех, услышать очередной плюх голой ступни и подумать о том, что Сашка его спас, отвлекая ведьму на себя. Ударился головой о твердый песок и потерял сознание.

Его нашли под утро, лежащего в свежей могиле. Нашли тогда, когда чуть было не спустили гроб, обшитый красным бархатом. Помогли выбраться, напоили горячим чаем, накормили блинами и указали дорогу к сторожке смотрителя. Фотография была на месте, он нащупал её через грязную футболку.

Сашку встретил за забором. Он был чистым и веселым. Вертел в руке белую подушечку, чуть измазанную песком и подмигивал. Антон успел обрадоваться тому, что брат жив, а уже потом обратил внимание, что он стоял почти у сторожки смотрителя и демонстративно подбрасывал подушку. Он восхитился его спокойствию и бесстрашию. При желании его можно было увидеть в окно и выскочить с ружьем наперевес. Нет, решил Антон, не мог Сашка испугаться каких-то там ведьм, не мог он дрожа прятаться под столиком и трясущимися руками придерживать ножку. Все же Антон нафантазировал лишнего, спроецировал Сашкин рассказ на себя и представил, как бы он себя повел, окажись в подобной ситуации. Антон мечтал когда-нибудь стать таким же бесстрашным как брат, а пока он озирался на сторожку и медленно, полуприсядем шел к брату, придерживая вспотевшей рукой футболку в том месте, где была спрятана фотография.

Уже когда шли в сторону центра города, бросили подушечку в гору подожженного мусора. Она сгорела быстро, один раз пшикнула и испарилась. Фотографию оставили в качестве трофея, и как напоминание о прошедшей ночи.

– Как же ты не напугался отвлечь на себя ведьму? – задал Антон вопрос мучавший его с момента как выбрался с могилы.

– Если бы я тебя бросил, то до конца жизни ненавидел себя, – сказал он, – друзей не предают.

Прощание с другом

Проснуться вперед остальных не удалось.

Суета началась с раннего утра, Антон не успел умыться, почистить зубы, а ему всучили звонкий таз и вонючую половую тряпку, бывшую совсем недавно штанами, купленными вместе с отцом на рынке. Коленки стерлись до дыр, а на заднице появилось огромное пятно от травы, не выводимое самыми сильными средствами. Ну и подумаешь, да даже если вырвать одну штанину, Антон продолжал бы их носить. Ему нравились штаны, глядя на них он вспоминал веселые глаза отца, добродушно наблюдавшие, как Антон переминался с ноги на ногу на картонке, постеленной заботливым продавцом.