— Значит ли это, что «Нисхождение» сдвинулось с мертвой точки?
— Вчера ночью в третьем чтении были приняты поправки в Федеральные Законы «О неприкосновенности тел умерших» и «О деятельности боевой инквизиции», — снизошел до прямого ответа полковник.
— Выходит, мы их все-таки дожали, — удовлетворенно ухмыльнулся я, подразумевая всех противников столь нужных изменений.
Но хозяин кабинета меня проигнорировал, сделав вид, что целиком погрузился в сортировку документов. Ну и ладно. Бог с тобой, Анатолий Петрович. Я, конечно, тебя уважал и уважаю, но на коленях прощение вымаливать не стану.
— Присутствие родственников старшины обязательно при извлечении останков? — осведомился я, увидев такую формулировку в тексте.
— Нет, если они напишут письменный отказ, — нехотя оторвался от своего занятия старик. — В противном случае, эксгумация вообще не состоится.
— Хоть в мелочи, но подгадить хочется, да? — фыркнул я.
— Это не наши условия, Жарский, — забылся на короткий миг Гиштап и назвал меня по фамилии. — Такие требования выдвинуло руководство твоего Краснова.
— Понятно, — проворчал я и расписался в графе «Ознакомлен». — Ко мне еще есть вопросы?
— Нет, товарищ майор, можете быть свободны.
— Тогда, раз уж я здесь, то хотел бы показать вам вот это.
В моих пальцах появился блестящий корпус флешки, который я протянул пожилому офицеру.
— Что это? — нахмурился тот.
— Доказательства того, что Изюм не причастен к убийству Степана Бестужина и его шофера. Водитель уже был обращен в куклу одним из инфестатов, работающих на конкурента олигарха. Тут полная видеозапись исповеди исполнителя.
— И что вы хотите от меня, товарищ майор? — не подумал даже принять носитель памяти полковник.
— Вы смеетесь?! — опешил я от такого вопроса. — На вашего бойца навесили то, чего он не совершал! Что я еще могу хотеть?!
— Чем больше я наблюдаю за изменениями, нарастающими в инквизиции, тем отчетливей понимаю, что «моих» там всегда было чертовски мало, майор. — прямо высказал старик, одаривая меня тяжелым взглядом.
— Что ж, я услышал, Анатолий Петрович. Не смею больше отнимать ваше время.
Развернувшись на каблуках, я в три длинных шага пересек весь кабинет и уже собирался покинуть его. Однако на самом пороге меня нагнал окрик Гиштапа.
— Жарский!