— Мы прибыли по поводу неправомерного отказа в страховой выплате по полису номер ноль-ноль-ноль-двадцать три-сорок семь-одиннадцать.
— А-а-а почему этим делом вообще занимается боевая инквизиция? — облегченно выдохнул руководитель компании, поняв, что беспокоят его по вполне рутинному рядовом вопросу.
Носова уже набрала в грудь воздуха, собираясь выдать какую-нибудь вразумительный ответ. Но ее опередил Факел. Инквизитор сделал шаг и грохнул перед директором кулаком с такой силой, что перекосило столешницу.
— Потому, что страхователь героически погиб, противостоя неживой угрозе! Он стоял до последнего при жизни и после смерти не для того, чтобы его семья с боем выцарапывала причитающиеся выплаты! Это понятно?!
— Да, абс-с-солютно! — скукожился пузан в своем кресле.
— Давайте еще раз взглянем на ситуацию, Лаймонис Алгирдасович, — переключила внимание обратно на себя лейтенант и мягко оттеснила Юрия от хозяина кабинета. — У меня с собой в электронном виде все документы. Предлагаю их совместно изучить и по возможности пересмотреть принятое вашим специалистом решение.
— Конечно-конечно! — мужчина с такой истовой надеждой глядел на Эвелину, что той аж стало неловко. — Присаживайтесь, пожалуйста! Может быть хотите чаю?
Директор страховой компании сделал выводы, которые напрашивались сами собой. Вот строгая дамочка в форме. Вокруг нее истуканами замерли психованные инквизиторы, ломающие мебель. Но при этом, здоровяки вроде бы слушаются ее. Значит, она тут главная! И ее нужно всячески задабривать и ни в коем случае не дерзить. Ведь кроме этой девицы никто не сможет спасти от гнева бронированных исполинов…
И Носова не могла не заметить такого откровенного заискивания перед ней. Удивительно, но ей и это тоже очень понравилось. Никогда и никто еще не слушал ее столь внимательно и подобострастно. Вновь лейтенант ощутила, как за спиной расправляются невидимые крылья.
Когда служащая заговорила, голос ее звучал непререкаемо. Она не терпящим возражений тоном обрисовала директору всю картину произошедшего. Сослалась на действующие юридические нормы. Указала на грубые нарушения, допущенные работником страховой при вынесении отказного вердикта по выплатам. Пригрозила исковым заявлением и жалобой в лицензирующий орган. В общем, повторила все то же самое, что рассказывала вдове погибшего солдата.
Но на сей раз собеседник активно кивал в такт каждому ее слову и всячески демонстрировал готовность сотрудничать. Почему-то у Эвелины закрались вполне обоснованные подозрения, что проблему удастся решить без всяких судебных тяжб.
Все-таки удивительно благотворный эффект производит присутствие пятерых закованных в ИК-Б бойцов…
— Факел, прием. На связи Глухой, — ожила беспроводная гарнитура.
— Докладывай, — коротко распорядился я.
— Народу подтягивается все больше. Информацию о намечающемся сабантуе можно считать подтвержденной. Тачки дорогие, пассажиры пафосные. Водилы из машин не выходят, сидят ждут. Стекла подняты, через них тепловизоры не бьют. Пока не могу сказать, живые они или куклы.
— Понял тебя, Глухой. Продолжайте. Если что-нибудь обнаружишь, сразу сообщай.
Повернувшись к замершему в напряженном ожидании Умару, я спросил:
— Что думаешь, Сынок? Найдем кого-нибудь сегодня?
— Не знаю, командир, — поджал губы напарник, — тут хрен угадаешь. Здешняя публика не из тех, кто совершает дилетантские ошибки. Если они и одаренные, то научились это прекрасно скрывать. Вот если б ты к ним мог приблизиться, то снял бы большинство наших сомнений.
— Согласен. Но без штурма на Рублевку не войдешь. У нас только неделя ушла на то, чтобы разместить там своих наблюдателей.