Призрачный остров

Марина ушла, а Данила еще долго лежал без сна, огорошенный не столько ее словами, сколько образами. Едва он закрывал глаза, как оживали старые воспоминания. Прошло уже пять лет, но время вряд ли сотрет из его памяти тот ужасный день, который запустил цепочку кошмаров.

А когда он наконец-то уснул, ему приснилась Стефания. Ее волнистые волосы на ощупь оказались такими мягкими… Данила зарывался в них лицом, вдыхал тонкий аромат, который сводил его с ума. Гладил нежную, как атлас, кожу лица и едва касался губами розовой мочки ее уха. Стефания жмурилась, улыбалась, и на ее щеках появлялись красивые ямочки.

Глава 7

Заночевать Макс решил не на берегу, а в «казарме». Стены, хоть и сырые, защищали от ночного холода, а если выбрать более-менее крепкие одеяла, застелить ими матрас, то и постель получится. Дурно пахнущая, но гораздо удобнее, чем голая земля.

Это была вторая ночь на острове, а казалось, что провел он тут много лет. Мысли теснились в голове, мешали уснуть, вонь от заплесневелых одеял настойчиво лезла в нос и вызывала тошноту. Разумная идея уснуть пораньше, чтобы скорее приблизить светлое утро, потерпела крах. Макс покинул «спальню», перешел в комнату со столом, нащупал в своем узле свечу и после нескольких попыток зажег ее. Что-то в этом было – ночевка в одиночестве на острове и в заброшенном бараке. Он поймал себя на том, что постоянно прислушивается: не вернулся ли пес. На то, что собака кого-нибудь приведет, Макс почти не рассчитывал, просто ему отчаянно хотелось оказаться в обществе хоть какого-нибудь живого существа! Но в помещении продолжала царить тишина, и любые издаваемые им шорохи оборачивались громким шумом.

При свете свечи Макс вновь пролистал толстые тетради в надежде не столько расшифровать события из прошлого, сколько найти объяснение собственному нахождению в этом месте. Впрочем, гроссбухи, как и раньше, хранили тайну. Впервые в жизни Макс не находил общего языка с так любимыми им числами, словно те внезапно превратились в китайские иероглифы.

Когда он от скуки потянулся уже за мужскими журналами, вспомнил о красной записной книжке. Первые страницы той тоже оказались исписанными то ли координатами, то ли засекреченной в цифрах информацией. Макс разочарованно вздохнул, но на следующих страницах увидел рисунки, сделанные шариковой ручкой. Автор их, несомненно, обладал определенным талантом, потому что изображенные фигуры были пропорциональными, достоверными, а лица – живыми. Только тема рисунков была одна и та же – эротика. Неведомый художник, видимо, вдохновленный снимками в порножурналах или, скорее всего, истосковавшийся на службе без женской ласки, в блокноте воссоздал добрую часть изображений из Камасутры.

Макс хмыкнул. Картинки, несмотря на мастерское выполнение, разочаровали его больше непонятных кодов. Поэтому и следующий рисунок он в первый момент принял за продолжение эротической серии – на нем были изображены две фигуры с прижатыми друг к другу, будто в поцелуе, ртами. Но, приглядевшись, Макс заметил первую странность – одна из фигур обмякла в объятиях другой, руки ее безвольно свешивались вдоль тела, а ноги были полусогнуты в коленях. Другая странность заключалась в доминирующей фигуре: выражение лица казалось далеким от наслаждения, черные глаза широко раскрыты, а рот сильно напоминал круглую присоску. Что за странная фантазия посетила автора рисунка? Может, ему вспомнился какой-то фильм ужасов?

Дальше художник резко перешел от эротической темы к хоррору и изображал уже не любовные парочки, а неизвестных тварей. У них были человеческие тела, только руки и ноги в коленях и локтях могли противоестественно сгибаться в обратную сторону, так же как и лица – обращаться назад. Вместо ртов у существ были круглые присоски с зубами-иглами, а носы представляли собой две прорези. Глаза художник закрашивал сплошным черным или оставлял белыми. Смотреть на эти рисунки было очень неприятно. Макс торопливо пролистал их и на последней странице обнаружил короткую запись, оставленную размашистым почерком:

«Они вернулись! Мертвые приходят и забирают живых. Проклятое место! Это правда! О боже, почему я не сошел с ума! Почему не застрелился, пока оставались патроны? Я остался один, последний из всех. В этом проклятом месте, по сравнению с которым ад покажется раем. Какую же ошибку мы совершили! Пролили кровь на священной земле, открыли дверь в преисподнюю, разбудили мертвых.

Впрочем, кто из нас, воспитанных не на божьих заповедях, а на крепком атеизме, поверил бы в то, что болтают „темные“ старики? Помня, что старость нужно уважать, мы, однако, забыли о том, что старики несут не только накопленный жизнью опыт, но и мудрость прошлых поколений. А что теперь несем мы? Смерть? Так смерть – это не конец, а, наоборот, начало бесконечного пути. Только существование это мучительно, я видел… Видел! И, боже мой, жалею, страшно жалею, что смерть – это не абсолютный финал.

Возможно, я не переживу эту ночь. Они знают, где я прячусь. Как бы я ни менял места, они меня отыщут. Они придут, и я умру. Умру для того, чтобы восстать из мертвых».

Ни даты, когда была сделана запись, ни других пометок Макс не нашел. От записной книжки захотелось избавиться – выбросить подальше, как отравленную приманку. Только таких страшилок ему не хватало! И это он недавно жаловался другу, что фильмы ужасов перестали приносить ему желаемый адреналин, что ни один из увиденных за последнее время не пробрал его до кишок! А тут просто красная записная книжечка, короткая запись на последней странице – и волоски на руках встали дыбом. Поэтому, когда за спиной раздался легкий шорох и на стол упала чья-то тень, Макс от испуга подскочил на месте.

– Не пугайтесь! – дружелюбно произнес тот, кто вошел в комнату. Макс шумно выдохнул, стараясь выровнять дыхание, и поднял свечу, чтобы разглядеть напугавшего его человека. В какой-то момент, под впечатлением от пережитого за два дня, ему подумалось, что он увидит монстра, похожего на изображенных неизвестным художником, но перед ним стоял молодой и симпатичный парень, который улыбался ему дружелюбной улыбкой и протягивал руку для пожатия.

– Я рад с вами встретиться! – произнес неизвестный, и с плеч Макса будто свалилась тяжесть. Ну конечно! Собака ему помогла! Нашла еще кого-то живого на этом проклятом острове и доставила записку с просьбой о помощи.

– Макс. Меня зовут Макс, – представился Лагунов и с энтузиазмом пожал прохладную ладонь молодого мужчины.

* * *

Проснулся Данила рано, но с ощущением, что проспал и за это время случилось опять что-то страшное. Он рывком сел и моментально включился в реальность – ту, в которой оказался на острове, в которой кто-то нападает на их лагерь и в которой он ненавидит «эту».

Но картина оставалась мирной – возле уютно горевшего костра сидела Марина, рядом с нею – сонная Анфиса. По небу разливался серо-розовый рассвет. Темные воды блестели, как слюда, и казались обманчиво спокойными. Только туман вдали сгустился и приблизился к берегу. То, что дымка не рассеивалась, не только настораживало, но и пугало. Данила ясно помнил, как задыхался в тумане, как тот, словно живой, не выпускал его и как что-то больно полоснуло его по ноге.

Данила завернул штанину и увидел, что за ночь повязка снова пропиталась кровью. Что за странная рана? То ли он постоянно ее тревожит, то ли кровь, как предположила Стефания, перестала нормально свертываться. Если так пойдет и дальше, ничем хорошим для него это не закончится. К тому же ногу пекло и дергало. Похоже, угроза инфицирования, несмотря на усилия Стефании не допустить этого, не такая уж призрачная.

Кстати, а ее самой-то не видно. Данила поднялся, подошел к костру и как можно дружелюбнее поздоровался с сидевшими около него девушками. Марина ответила ему улыбкой, а Анфиса глянула волком, видимо, так и не простила ему критики.