– Когда выберемся, – перебил Данила, глядя на нее исподлобья. Она улыбнулась, но улыбка не смогла скрыть тревоги в ее глазах.
– Когда выберемся отсюда, – поправилась она, – не медля, обратись к врачу. Я не справляюсь с твоей раной. Я не врач, и у нас нет медикаментов. Даже бинты закончились.
– Ты делаешь все хорошо. Условия такие.
– Тебе нужны антибиотики, мази, перевязки и покой. Не нравятся мне ни порез, ни твое состояние. Сегодня ты еще бегаешь, ходишь, а завтра, возможно, сляжешь так, что не встанешь. Что мы с тобой делать будем?
– Оттащите на кладбище. И я к вам вернусь, – не удержался он от черного юмора.
– Ох, Данила…
– Похоже, тебе нравится лечить. Может, переквалифицируешься из микробиолога во врача? – снова пошутил он. Неудачно, судя по теням, мелькнувшим в ее аквамариновых глазах. Показалось? Игра света? Стефания закончила перевязку и отвернулась под предлогом, что ей надо что-то убрать в свой мешок. И та поспешность, с какой она отвела взгляд, не понравилась ему.
– Стеф? – позвал Данила. Она подняла на него глаза и даже не напомнила о том, что ей не нравится, когда сокращают ее имя.
– Кем ты работаешь? – серьезно спросил он. Ее губы дрогнули, и она отвела взгляд. «Какое тебе дело?» – предвосхитил он ее фразу. Но Стефания неожиданно ответила на его вопрос:
– Переводчицей. С итальянского на русский и обратно. Уже пять лет.
«Почему?» – едва не спросил Данила и вовремя прикусил язык. «Я сделаю все возможное, чтобы ни один приличный институт ее не принял», – вспомнились ему слова Анны Петровны. Так вот, значит, как… Стефания уже пять лет не работает по профессии, и это причиняет ей боль. Только вот отчего-то у него не возникло удовлетворения от того, что жизнь ответила ударом на удар, что с «этой» они квиты. Отчего-то ему стало так горько, словно вместо сахара Стефания подсунула ему полынной настойки.
– Нам нужно идти, – сказала она с нарочитой поспешностью. – Как, сможешь?
– Да, – ответил он. И пока Стефания не видела, достал из своего мешка порцию сахара и оставшееся яблоко и незаметно положил ей в «рюкзак».
– Поищем Анфису тут, а потом выйдем на нашу территорию и через длинный туннель вернемся к башне.
– Если будем опять у госпиталя, зайдем внутрь. Поищем медикаменты. И нарвем яблок, – предложила Стефания. Данила кивком согласился. Они оба старательно не произносили вслух то, о чем думали: если Анфиса и вернулась, то кто она теперь?
На лугу неподалеку от берега он заприметил композицию из трех вросших в землю круглых камней высотой с половину человеческого роста. Данила задержался, почувствовав исходящее от них притяжение. К камням хотелось прикоснуться, и он положил ладонь на один из них. Поверхность оказалась теплой, словно живая кожа. Мистики в этом не было: камни просто нагрелись на солнце. Но они были в его видении! Возможно, олицетворяли некие божества, раз их украшали и им приносили подарки. Жаль, больше он ничего не смог увидеть. Стефания тоже остановилась, скользнула рукой по другому камню и задержала ладонь на его гладкой поверхности.
– Это место силы, – сказала она. – Не знаю, почему мне так кажется, но тут особая энергетика. Если на кладбище она негативная, то возле камней – наоборот. Здесь хочется остановиться. Обнять камни или просто посидеть возле них.
– Хочешь задержаться тут? – предложил Данила, но Стефания качнула головой:
– Некогда. Нас ждут. Даже если мы не найдем Анфису, должны вернуться до ночи к Максу и Марине.
– Похоже, в этой части острова нет Анфисы. Пойдем обратно тем же путем, а потом – через туннель с мертвецами на «нашу» часть.