– Я здесь и для этого тоже, – проговорила она. – Ради уюта. Только свет должен гореть, чтобы камера могла все видеть.
Он включил свет, но не ради этого поганого утешения.
– Мирья, это безумие. Почему ты согласилась на это? Ты же явно не хочешь.
Девушка села и вытерла один глаз.
– Я тебе не нравлюсь? – В голосе ее звучала паническая нотка.
– Конечно, нравишься. Ты очень хороша собой. Я просто не хочу, чтобы ты делала это по обязанности, потому что тебе за это заплатили.
– Я хочу этого, – ответила она пустым и выхолощенным голосом, словно бы вспоминая какое-то полностью несущественное событие из далекого прошлого. – Ты вызываешь во мне желание.
– Мгм, – проговорил Артур, еще более отодвигаясь от нее. Похоже было, что слова эти сходили с ее губ под прицелом пистолета. – Мирья, ты здесь пленница? Они заставляют тебя делать все это?
Она покачала головой.
– Я сама предпочла остаться. – Она склонилась к нему как бы для того, чтобы поцеловать его в ухо, однако Артур сразу заподозрил уловку. – Я видела ее однажды. Краем глаза. И после того все сделалось для меня ничтожным. Все стало пустым. – Она отодвинулась. – Я решила остаться.
– Иисусе, – выдохнул Артур.
– Не говори так, – предостерегла его Мирья. – Мистер Остентауэр не любит слышать подобные имена. – Она глянула на камеру.
Артур вздохнул.
– Твое желание, Мирья, очень лестно для меня, однако я сейчас намереваюсь уснуть.
– Я понимаю, – сказала девушка. – День был тяжелый. Но может, ты еще захочешь меня. – Лежа рядом с ним, она закрыла глаза. Артуру не хватило решимости сказать ей, чтобы она ушла из его комнаты. И вместо этого закрыл глаза, чтобы попытаться все-таки уснуть, однако сон не шел к нему.
Вокруг стояла угольная тьма – как и всегда, когда свет в квартире был погашен, и Мирья тянула его за плечо.
– Ты должен встать. Мистер Остентауэр ждет тебя на поклонении.
– Сколько времени? – осведомился он.
– Почти новолуние.
Когда он, наконец, сел, все еще стараясь сообразить, где находится и что здесь происходит, Мирья сунула ему в руку полотенце.