– И в чем заключалось проклятье?
Я безмолвно поблагодарил его.
– Я подхожу к нему, – проговорила она. – Я слышала о нем от одного шамана, с которым познакомилась в Колорадо. – Рассказчица помедлила, то ли эффекта ради, то ли собираясь с мыслями, трудно было сказать. Теперь я уже лежал на спине, слушая и рассматривая испачканный светом облачный полог сквозь золотые листочки гледичии.
– Хорошо, легенда проста. Если ты убьешь змею на священной земле, то сам
– То есть?
– Это все. Ну почему все приходится рассказывать в трех действиях и со стрельбой?
– На священной земле. Но разве для индейцев священна не вся земля?
– На священной земле Йига, бога-змея. По всей земле разбросаны места его силы, расположенные там, где пересекаются лей-линии. Места, где энергия кундалини планеты вырывается к поверхности. В Непале Йиг носит имя Нагараджа, в Мексике – Кецалькоатль, a в Африке известен под многими именами. В любом случае проклятье, оно как карма, правильно? Оно означает, что индейцы почитали нижайшие из низких создания, существа, лишенные ног и не способные стоять. И если ты погубишь одно из них, то окажешься среди них, лишенным сил и ползающим на животе, так? Вот почему я и говорю: посмотри на мифы народа, и ты поймешь, во что он верит.
– Да ты так и сказала.
– Сказала. И я говорю это снова, парень, потому что ты ни хрена не слушаешь меня. Какие мифы в ходу у банкиров, пожирающих бедные семьи? И какие мифы рассказывают друг другу копы, собравшись вечерком возле лагерного костра?
После этих слов я обратился внутрь себя самого, зарывшись еще глубже в спальник и согревая его собственным дыханием, поскольку усталость наконец овладела мной. Последним звуком, который я услышал, прежде чем отключиться, стал вялый шорох погремушки-марака, доносившийся от последнего из перкуссионистов, еще остававшегося на Священной площадке возле лондонского платана.
Утром я ужом выскользнул из своего спальника, собрал скудные пожитки и направился в город – к автовокзалу[36], где купил железнодорожный билет на Запад. В Чикаго мне довелось узнать, что полиция разогнала демонстрацию сразу же после того, как я отправился своим путем, и, явившись в полном боевом облачении, очистила парк. Читая новости, я ощутил легкий укол совести – за то, что так рано сорвался. В движении «Захвати Уолл-стрит» состояло несколько моих хороших знакомых. Оставалось надеяться на то, что с ними ничего плохого не случилось. Признаюсь честно: я никогда не ощущал особой склонности к политике, однако всегда стремился найти своих.
Добравшись до Омахи, я пересел на автобус – экономии ради, но зато переплатил лишнего в ломбарде за огнестрел без разрешения. Я едва посмотрел на него до того, как закатал в спальник. Простой револьвер, показавшийся мне надежным. Не скажу, что разбираюсь в оружии. Знаю только, что в нем не было злой красоты, присутствовавшей в том первом моем пистолете, попавшем мне в руки, когда мне было тринадцать лет и я жил в Калифорнии.
Девушка разделила нас, а пистолет снова соединил, хотя и ненадолго.
Мы с Адамом познакомились в футбольной команде, когда нам было по семь лет. Называлась она
Играли в футбол один на один на лужайке и в настольные игры, когда шел дождь. В
Когда тебе семь, лето может показаться веком, и к тому времени, когда мы пошли в школу, казалось, что я знал своего друга всегда. На следующий год мы попали в разные команды и до конца неполной средней посещали одну и ту же школу. Я не понимал тогда, что у Адама намного больше друзей. По сравнению с ним я был интровертом. Ладно, точнее сказать, был
Так он еще раз опередил меня, оставив позади. Еще во время зимних каникул он отправился на охоту вместе со своим дедом, после чего утверждал, что убил оленя. Не буду говорить, что я поверил ему в отношении оленя, однако
Итак: убийство.
И поцелуй.