Некоторое время были слышны шаги добровольцев. Потом затихли и шаги. Лишь сонная волна журчала под пристанью. Томительное ожидание, и, наконец, испуганный вопль:
— Вот он!! Нашел!..
Председатель рванулся на крик. Там, где в служебные помещения с торца пристани вел узкий коридорчик, возбужденно толклись люди. Подбежав, председатель глянул в освещаемый фонарями коридорчик и попятился: прижавшись к дощатой стенке плоской спиной, в нелепой позе замерло громадное бурое членистоногое. Оно не шевелилось, лишь подрагивали длиннющие — до пола — усы.
Колмогоров отступил к перилам, прислонился к стояку. На его немой вопрос: Это что ж, братцы, такое? добровольцы смущенно пожимали плечами, кося глазами в сторону чудовища. Глядеть на него прямо никто не решался.
— Стрелять, что ли? — шепотом осведомился бригадир Ковшов, у которого был дробовик.
— А ну — побежит? — шепотом ответил кто-то. — Постены — они, зараза, живучие… У меня бабка их как только ни травила. Все отравой залила. Сама заболела, кошка сдохла, а постены…
— Тихо ты! — оборвал дрожащий голос рассказчика председатель. — Вот что: если побежит — тогда стреляй.
— А может, багром его? — спросил агроном Пивень.
— Да, багром… А может, и багром? Не съест же?..
— Не… Багром оно не того… Дустом надо. Или бурой.
Подходили остальные добровольцы, с берега лез народ.
— Он твою буру… вместе с тобой… — высказал кто-то всеобщее опасение.
— Что же делать-то, братцы? — тоскливо спросил председатель. — Хоть в район звони, ей-богу…
— А чего в районе? Санэпидстанция одна. И та недавно проворовалась…
— Бредень нужен, — подумал вслух агроном. — Накинуть, значит, ноги спутать, и в машину. А там видно будет — в эпидстанцию или в цирк, или еще куда…
— Во-во! В город, в цирк! Пусть его там расгипнотизируют!
— А ведь верно! — просветлел председатель. — Может, он и сам фокусу не рад. Превратиться превратился, а обратно — никак.
Добровольцы уже другими глазами посмотрели на чудище.
— Может, он и человек хороший. Не по злобе, значит…
— Вот те и на! А мы его дустом хотели!