Новая заря

Степняки со времен «царя Гороха» проводили операции двух видов:

1. Набеги.

2. Нашествия (и завоевания, как частный случай нашествия).

В набеги ходили довольно умеренные отряды степняков, выдвигаясь на территорию державы с целью пограбить и увести пленных для продажи в рабство. Такие отряды старались избежать военного конфликта с местными войсками. Они их тупо обходили. Старались, во всяком случае.

Однако, несмотря на то, что невозможно было полностью ограничить доступ отрядов на территорию Руси, никто за ними не бегал по селам, как нередко думают. Это было совершенно бессмысленно. Тем более, что степь только кажется безграничной. В реальности там существуют вполне устоявшиеся дороги, диктуемые бродами. Мимо них крайне сложно просочиться, особенно с «уловом». Поэтому, узнавая о таком набеге, отряд дружинной кавалерии выдвигался к узловым местам, где встречал врага на отходе. И вырезал, освобождая пленников.

Именно такой формат противодействия набегам позволял успешно бороться с шалостями степи с IX века. Да, селян резали да грабили. Но и сами нападающие выбивались в массе. Снижение количества успешных набегов влекло за собой падение популярности таких походов. Этакая цепная реакция. Наоборот эта схема действует точно так же. Чем больше успешных возвратов, тем больше хочет поучаствовать.

Догнать отходящий после грабежей отряд было несложно. Он ведь отягощался пешими пленниками, связанными веревкой в одну вереницу, и богатыми трофеями. Для чего требовалась не массовость войска, а высокая мобильность отрядов и хорошая удельная эффективность в бою. Чтобы успевать перекрывать ключевые точки и легко вырезать превосходящие силы степи.

Внедрив поместное ополчение, Иван III получил ситуацию, когда для тех операций, где раньше хватало сотни всадников, теперь требовалось в несколько раз больше. Это все усугублялось низкой удельной эффективностью, просевшей мотивацией и отвратительной мобильностью (из-за типа лошадей). Что, в свою очередь, превращало армию в неповоротливый механизм. Также это увеличивало продовольственные расходы в силу резкого роста проблем с логистикой.

Понимая, что новое войско не в состоянии нормально противодействовать набегам, началось бурное строительства засечных черт. Именно в XVI–XVII веках они резко увеличивают свою протяженность и качество. Их цель – локализовать возможные маршруты отхода степняков. Впрочем, это не спасало, потому что именно в этот период достигается пик мелких, но вполне успешных набегов и массовый угон людей в рабство. Несмотря на то, что службу на границе ежегодно несет огромное войско.

Иными словами, реформа кавалерии привела не только к полному провалу защиты от степных набегов, но и страшно ударила по карману державе. Тут и изъятие мужчин на воинскую службу, и привлечение массы людей к строительству засечных черт, и увеличение потерь от набегов. Картина маслом.

А как обстояли дела с нашествиями?

Нашествия проходили по стандартной схеме: большое войско кочевников вторгается в регион, разбивает в генеральном сражении территориальные войска, после чего вдумчиво грабит всю округу. В ноль. Для противодействия нашествию требовалось давать классическое полевое сражение.

И здесь ситуация разрешалась еще хуже. Там, где в XIV веке для отражения полномасштабного вторжения степи требовалось собрать 6–8 тысяч всадников, в XVI веке уже требовалось от 20 до 30 тысяч человек. И кавалерии, и стрельцов, и артиллерии. При этом новое войско могло успешно действовать практически исключительно от обороны, отдавая стратегическую инициативу противнику.

Таким образом, мы ясно видим: реформы бывают разные. Взяли вполне себе приличную позднесредневековую армию (готовую к переходу к формациям Нового времени) и превратили ее в раннесредневековый вариант.

Со степью еще ладно. Справлялись кое-как. Благо, что сама степь находилась чуть ли не на родоплеменном уровне организации. А вот столкновения с серьезными противниками закончились трагедией Ливонской войны, ну и серии последующих (вплоть до Смоленской войны 1630-х годов). И так продолжалось до тех пор, пока Алексей Михайлович Романов не начал разворачивать полки солдатского, рейтарского и прочих строев на европейский манер. Именно они позволили Русскому царству начать уверенно громить Речь Посполитую. И именно они стали основой для создания знаменитой Петровской пехоты. Они, а не стрельцы…

Последствия Ливонской войны

Экономические возможности Русского царства к началу Ливонской войны позволяли держать в мирное время максимум 35–40 тысяч войска. Во время войны – вдвое, а то и втрое меньше из-за серьезной интенсификации расходов. Однако на протяжении практически всей Ливонской войны Иван IV поддерживал 40–50 тысяч войска, находясь далеко за пределами своих возможностей.

Ливонская война длилась 24 года и была типичной войной на истощение, когда проигрывал не тот, кто слабее в военном плане, а тот, у кого раньше закончатся ресурсы. Из-за особенностей комплектования войска они закончились раньше у Ивана IV, с одной стороны потерявшего возможность верстать в свое войско людей, а с другой – полностью истощившего свои финансовые ресурсы. В ходе этой войны Русское царство достигло демографического и экономического банкротства, что и стало причиной разгрома в долгой и напряженной войне.

За 24 года войны Русское царство потеряло от 150 до 250 тысяч человек в боевых действиях и маневрах (не боевые и санитарные потери). Это примерно каждый третий взрослый мужчина, экстраполируя на четверть века.

Война в основном не была удачной. Поэтому войску приходилось часто оставлять поле боя. Имел место большой расход оружия. В 1580 году во Франции аркебуза с фитильным замком стоила примерно 350 франков. Допустив, что это был серебряный франк (он был дешевле золотого), мы получим примерно 73 серебряных рубля. Допустив, что в Москве пищаль можно было купить за четверть этой цены, мы получаем 18,25 рубля. Совокупно же стоимость снаряжения стрельца с нуля была не меньше 25–30 рублей. И это при том, что пищаль – крайне дешевая. Реальный ценник же наверняка уходил за 50 и более рублей, ибо дефицит порождает рост цен. Снаряжение же поместного дворянина обходилось и того дороже.