Удалось это с трудом.
Ведь Василий уже отбыл. Одно хорошо – любопытный он был больно. А деньги еще оставались, вот и решил заглянуть во Францию по пути да в Англию. Там-то его испанцы и настигли, убедив возвращаться вместе. Дескать, король надумал встречное посольство слать для укрепления отношений, и он, Шуйский, очень им нужен для представления во дворе…
Прибыв в Ивангород, Шуйский самым подробным образом расспросил обо всех слухах и новостях. Об успехе Ливонской кампании он уже слышал. Тут же слухи стали куда ярче и детальнее.
Дорога до Москвы была не очень долгой. На санях да по снегу шли хорошо.
А пока ехали – думал.
Василий Шуйский был откровенно шокирован произошедшими событиями и просто не понимал, как себя в них позиционировать.
На одной чаше весов лежало завоевание Ливонии и мир с Речью Посполитой, немало укрепленный через брак с Мариной Мнишек – дочерью одного из самых влиятельных магнатов. Ну и мелочь всякая приятная, вроде диковинок и производств, которые, впрочем, Василий мимо ушей пропустил. Не царское то дело.
На другой чаше располагалось фактически полное вырезание всей старшей ветви Шуйских и разгром ряда других боярских домов. Да с конфискацией. Его имущество, правда, не трогали. Но это дела не меняло. Братьев-то всех извели. Кроме того, Дмитрий провел какие-то совершенно безумные реформы. Да такие, что у Василия волосы дыбом встали. Такой кошмар ему в ужасном сне привидеться не мог…
И вот Москва.
Она сильно изменилась.
По улицам постоянно двигаются патрули городской полиции, следящие за порядком. Город стал сильно чище. Мусор и помои оперативно вывозились. Ямы и лужи присыпались да подравнивались. Конечно, далеко не Мадрид. Но улучшения стали заметны невооруженным взглядом.
Кремль тоже заметно преобразился. В частности, царские палаты, превратившиеся в подобие крепости. Удобные бойницы для стрелков перекрывали весь периметр и подступы к палатам. Ну, по крайней мере, так показалось Василию.
И это было вполне осмысленно.
Государственный переворот в 1605 году против Бориса Годунова и в 1606 году против него самого заставлял Дмитрия держаться в тонусе. Почему они происходили? Деньги и власть. Все как обычно…
Что такое Смута?
Большие, но крайне неудачные военные реформы, начатые Иваном III и завершенные Иваном IV, привели к критическому разорению, фактически банкротству державы в ходе затяжной Ливонской войны. Попытка выйти из тяжелого финансового кризиса после войны, без устранения его причин, привела к усугублению проблем. И, как следствие, породила системный кризис политической власти. Как это ни банально звучит, но проблемы с деньгами всегда влекут за собой нарушения функционирования общественных и государственных институтов. А тут уже полвека держава стояла на зыбкой почве разорившегося и впавшего в совершенное ничтожество крестьянства. Да и до того полвека не процветала. Казне дай, помещику дай, священнику дай. Всем дай. А что крестьянину останется? Ему ведь семью с детьми кормить. А ведь именно на крестьянах и стоит держава. В эпоху до промышленной революции они – ее становой хребет. Да и потом – пусть не так сильно, но тоже очень важны.
На самом деле Дмитрию были неинтересны проблемы других людей. Однако волею судьбы он оказался монархом. И ему банально хотелось выжить. А значит, требовалось как-то разрешить сложившуюся ситуацию. Причем быстро.
В сущности, у него было только два пути.
Самый простой вариант предполагал сделать так же, как в свое время поступили Романовы. То есть начать всемерно поддерживать имущественные права поместного дворянства на землю и людей. Что позволило бы опереться на них, дабы силой оружия удерживать в повиновении всех остальных. Вариант? Вариант. Причем вполне рабочий.
Одна беда. Этот подход не только не позволял выбраться из экономического кризиса, устранив первоисточник Смуты, но и усугублял его, порождая крестьянские войны и постоянные бунты бедноты. Собственно, именно это и наблюдалось на Руси весь XVII, а также XVIII и XIX века. Конечно, какое ему дело до бед простых людей? Он-то монарх. Сыт, пьян и нос в табаке. Можно было отмахнуться и не париться. Но Дмитрию все это было не по душе. Чистоплюй-с. Не говоря уже о банальном здравом смысле. Крепостное право, как и рабство, для императора было каким-то абсурдом. Бредом. Глупой попыткой самоутвердиться за счет унижения других людей. Потому как экономические резоны от подневольного труда были ничтожны.
ebooksa