46. Ибо узрите, все верующие, и Она явится вам во всем своем величии, славе и красоте, и вы тоже будете вскормлены и помазаны ладаном Ее.
Я ушел с работы пораньше и заехал в супермаркет купить дезодорант и дезинфектант для одежды, после чего поехал на метро на квартиру к Джули.
- Ты тоже заметила это? - спросил я ее по прибытии.
Джули кивнула.
- В выходные. В кинотеатре.
- О, боже!
- Ты должен избавиться от него.
- Думаешь, я не пытался?
- Не кричи на меня!
Соседи Джули по комнате притихли в гостиной за дверями столовой.
- Извини. - Остаток ужина мы доедали в молчании. Джули расстроилась, когда я сказал ей, что не останусь на ночь, и что мне нужно идти домой и найти чистую одежду, в которой завтра пойду на работу. Если такая вещь, как чистая одежда, вообще существует по моему адресу.
В общем, мы пробили по "гуглу" мой юридический статус, и попытались выяснить, можно ли квалифицировать Юэна как самовольного поселенца. Я не мог даже запереть дверь и не впускать его, как предложила Джули, поскольку у Юэна был ключ. Кроме его монументальной прогулки до Пекхама, пока я спал, он не покидал при мне квартиру. И я уже не считал это случайностью. Если я был дома, сомневаюсь, что Юэн предпринял бы прогулки дальше, чем до круглосуточной лавки через дорогу. Даже если бы он выскользнул на улицу, когда я находился в помещении, у меня не хватило бы времени вызвать слесаря и сменить замки. Я мог лишь запереться на задвижку, пока был в квартире. В какой-то момент мне пришлось бы уйти на работу, и это дало б ему достаточно времени, чтобы вернуться в квартиру, и удвоило бы его усилия остаться по этому адресу. Ситуация была абсурдной.
Я пообещал Джули, что утром позвоню в полицию. Она же пообещала переговорить с подругой, практикующей семейное право. Но что меня по-прежнему приводило в недоумение, так это то, как Юэн сумел вообще найти меня. Я был уверен, что "наткнулся" он на меня на улице несколько недель назад неслучайно. Юэн разыскивал меня.
В университете он всегда находился на периферии студенческой тусовки. Был немногословным и болезненно застенчивым. Хотя самозваная богема из бара Студенческого союза относилась к нему терпимо. Длинные волосы и борода тоже не изменились. В прошлом, я несколько раз из любопытства и сочувствия разговаривал с ним. В то время я обманчиво считал себя экспрессионистом, и помню, что мы разделили увлечение Фрэнсисом Бэконом и Иеронимом Босхом. На самом деле, Юэн был единственным из моих сверстников, кто слышал о Гроссе
Тогда Юэн тоже крепко пил, мнил себя поэтом и всегда таскал с собой книжку с рассказами Артура Мейчена. Люди относились с непониманием к моему общению с ним. Девушки были особенно с ним суровы. Считали его жутким, и все такое. Он вылетел с первого же курса и куда-то уехал. И это был максимум того, что я знал об Юэне. Так чем же он занимался последние десять лет? Где он жил? Отвергнутый родителями и нетрудоспособный, может, он содержался в каком-нибудь учреждении? И если "Евангелие" было в каком-то смысле автобиографией, он уже два года, как не мылся и не стирал одежду.
- Это просто отвратительно, - сказала Джули, когда я рассказал ей.
- Он - отвратителен, - сказал я. - Неприятен.
- Мне жаль его. Он болен. Может, мне нужно поговорить с ним. Посмотрим, смогу ли я от него избавиться.
- Ни в коем случае. Ко мне домой ни ногой, пока он не уйдет. Мне стыдно.
- Наверное, ты слишком мягкий. А он умеет ловко тобой манипулировать. Алкоголики они такие. Он превращает тебя в потакателя.
ebooksa