— В письме же написано.
— В письме написано, что он что-то там сопоставил и пришел к каким-то выводам. Но некоторые сведения, вроде расположения архива, явно невозможно такое установить.
— Это верно. — покивал Папа. — Я уже пару дней обдумываю его письмо. И, признаться, его гипотеза выглядит достаточно стройно. Хотя и излишне надуманно. Если он прав, то это многое бы объяснило. Слишком многое…
— Антонен Клош, вы обсуждали с ним этот вопрос? — поинтересовался иезуит относительно главы ордена доминиканцев, который традиционно занимался собственной безопасностью Римской католической церкви.
— Нет.
— Я… хм… но почему?
— Потому что он последовательный сторонник янсенизма. И вообще — имеет все признаки отнесенности к тем самым «слишком жадным или развратным» о которых пишет принц.
— Но принц может врать! Или заблуждаться!
— А если нет? Просто представь, что он прав.
Иезуит снова потер лицо. А потом еще и виски.
— Душно тут.
— Душно… — согласился Папа.
Помолчали.
— Что нужно от меня? — тихо поинтересовался иезуит.
— Подбери среди наиболее верных членов ордена сотню человек. И отправь их в Москву. Прав принц или нет — такой отряд нам может быть полезен. Пусть обучит.
— Но мы и сами такой отряд можем создать!
— Мне интересно что у него получится.
— Он хочет за это денег.
— Он не хочет решать наши проблемы за свой счет. — пожал плечами Клемент. — Собери их и переправь. Как принц и просит — тайно. Он сейчас приглашает мастеровых? Вот пусть как мастеровые и поедут. Никто ничего не должен заподозрить. В первую очередь доминиканцы. Да и людей этих перепроверь по несколько раз. Ну и обговори обучение. Его стоимость.
— Сделаю, — кивнул Микеланджело.