— Даю вам честное слово, что зрение у меня так же хорошо, как и прежде, и что я совершенно здоров.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Почему же мой возраст может служить препятствием?
— Ну, я должен говорить с вами откровенно. Если человек ваших лет, у которого есть свидетельство, не поднялся выше чина второго офицера, то это значит, что на нем лежит какое-нибудь пятно. Я не знаю, отчего это происходит, — от пьянства, дурного характера, нерассудительности, но что-нибудь должно быть непременно.
— Уверяю вас, что ничего нет, но я теперь выброшен на берег, и мне хотелось бы опять вернуться к старому делу.
— О, вот в чем дело, — сказал управляющий, смотря на него подозрительно. — Сколько времени вы были на последнем месте?
— Пятьдесят один год.
— Как!
— Да, сэр, пятьдесят один год.
— И все на одной службе?
— Да.
— Значит, вы начали служить ребенком.
— Я был двенадцати лет, когда поступил на службу.
— Однако какое странное управление делом, — сказал управляющий, — если позволяют уходить людям, которые служили пятьдесят лет и еще могут служить. Кому же вы служили?
— Королеве. Да благословит ее Бог!
— Ах, вы служили в королевском флоте? А какой у вас чин?
— Я — адмирал флота.
Управляющий перепугался и соскочил вниз со своего высокого табурета.
— Мое имя — адмирал Гей-Денвер. Вот моя карточка. А вот мой формуляр. Я, понимаете ли, не хочу никого столкнуть с места, но если у вас есть свободное место, то я с удовольствием возьму его. Я знаю плавание от Тресковых берегов до самого Монреаля гораздо лучше, чем лондонские улицы.
Удивленный управляющий просмотрел синие бумаги, которые подал ему его посетитель