Она все еще смотрела на медаль, ломая голову над тем, что могли значить слова «dulce et decorum est», вычеканенные на краях медали, когда на лестнице послышались чьи-то неровные шаги, и на пороге двери остановился тот самый человек, который так часто занимал ее воображение.
Но неужели это был он? Куда девался этот воинственный вид, эти сверкающие глаза, это мужественное лицо, которое она так часто, рисовала себе? В дверях стоял перед нею громадный, сгорбленный старик, худой и покрытый морщинами, с беспомощными плохо повинующимися членами. Копна пушистых седых волос, красный нос, два толстых клочка бровей и пара мрачно-вопрошающих глаз — вот что встретил ее взгляд. Он стоял, подавшись туловищем вперед, опираясь на палку, в то время, как его плечи поднимались и опускались в такт его шумному, хриплому дыханию.
— Дайте мне мой утренний завтрак, — жалобно произнес он, ковыляя к своему креслу. — Мне нужно поесть, чтобы согреться. Посмотрите на мои пальцы!
Он протянул свои обезображенные руки с совсем синими кончиками пальцев, сморщенные и узловатые, с громадными распухшими суставами.
— Завтрак почти готов, — ответила девушка, удивленно смотря на него. — Разве вы не знаете, кто я? Нора Брюстер из Витма.
— Ром согревает, — пробормотал старик, качаясь в своем кресле, — водка и суп также согревают, но для меня самое лучшее — чашка чая. Как вы говорите вас зовут?
— Нора Брюстер.
— Говорите громче, милая. Мне начинает казаться, что голоса людей стали слабее, чем в былые времена.
— Я Нора Брюстер, дядя. Я ваша внучатая племянница и пришла из Эссекса, чтобы жить у вас.
— Значит, вы — дочь брата Джорджа. Господи! Подумать только, что у маленького Джорджа есть дочь?
Он хрипло рассмеялся, и длинные морщины на его шее затряслись и запрыгали.
— Я дочь сына вашего брата Джорджа, — сказала девушка, переворачивая на сковородке сало.
— А славный был маленький Джордж, — продолжал он, — право, славный, черт возьми. У него остался мой щенок бульдога, когда меня взяли на военную службу. Он рассказывал вам об этом?
— Но ведь дедушка Джордж умер двадцать лет тому назад — сказала Нора, наливая чай.
— Да, это был превосходный бульдог, прекрасно выдрессированное животное, черт возьми! Я зябну, когда мне долго не дают есть. Ром хорошая вещь, водка также, но я охотно пью вместо них чай.
Он тяжело дышал, уничтожая свой завтрак.
— Это довольно сносная дорога, по которой вы приехали, — сказал он наконец. — Вы, вероятно, приехали вчера вечером в почтовой карете?
— Нет, я приехала с утренним поездом.
— Господи, подумать только об этом! И вы не боитесь этих новомодных изобретений! Подумать только, что вы приехали по железной дороге! Чего в конце концов не выдумают люди!
Тут на несколько минут наступила пауза, во время которой Нора молча пила свой чай, поглядывая искоса на синеватые губы и жующие челюсти своего собеседника.
ebooksa