— Я предпочел бы, чтобы вы продолжали лечить меня, — сказал доктор Риплей слабым голосом; — ведь вы отобрали у меня всех моих пациентов, возьмите же и меня в их число, — прибавил он с истерическим смехом.
Это была не особенно дружелюбная речь, но когда она отошла от его кровати, ее глаза светились не гневом, а состраданием.
У доктора Риплея был брат, Вильямc, бывший младший хирург в лондонском госпитале. Получив известие о несчастном случае с его братом, он сейчас же приехал в Гэмпшир. Услышав подробности, он удивленно приподнял брови.
— Как! У вас завелась одна из этих! — воскликнул он.
— Я не знаю, что я стал бы делать без нее.
— Я не сомневаюсь, что она хорошая сиделка.
— Она знает свое дело не хуже нас с тобой.
— Говорите только за себя, Джемс, — сказал лондонец, презрительно фыркнув. — Но если даже мы оставим в стороне данный случай, то в общем не можешь ты не сознавать что медицина — профессия, совсем не подходящая для женщины.
— Так значит ты думаешь, что ничего нельзя сказать в защиту противоположного мнения?
— Великий Боже! А ты?
— Ну, не знаю. Но вчера вечером мне пришло в голову, что, может быть, наши взгляды на этот предмет несколько узки.
— Вздор, Джемс. Женщины могут получать премии за лабораторные занятия, но ведь ты знаешь не хуже меня, что в критических обстоятельствах они совершенно теряются. Ручаюсь, что перевязывая твою ногу, эта женщина страшно волновалась. Кстати, дай-ка я посмотрю, хорошо ли она перевязала ее.
— Я предпочел бы, чтобы ты не трогал ее, — сказал больной. — Она уверила меня, что все в порядке.
Брат Вильямc казался глубоко оскорбленным.
— Если слово женщины для тебя значит больше, чем мнение младшего хирурга лондонского госпиталя, то, разумеется, мне остается только умолкнуть, — сказал он.
— Да, я предпочитаю, чтобы ты не трогал ее, — твердо сказал больной.
Доктор Вильямc Риплей в тот же самый вечер, пылая негодованием, вернулся в Лондон.
Она же, знавшая о его приезде, была очень удивлена, что он так скоро уехал.
— Мы с ним немного поспорили, — сказал доктор Риплей, не считая нужным вдаваться в подробности.
В течение целых двух долгих месяцев доктору Риплею приходилось ежедневно приходить в соприкосновение со своим соперником, и он узнал много такого, о чем раньше и не подозревал. Она оказалась прекрасным товарищем и самым внимательным врачом. Ее короткие визиты были для него единственной отрадой в длинные, скучные дни, которые ему приходилось проводить в постели. У нее были те же интересы, что и у него, и она могла говорить с ним обо всем, как равный с равным. И тем не менее, только совершенно лишенный чуткости человек мог бы не заметить под этой сухой и серьезной оболочкой присутствия нежной женственной натуры, сказывавшейся и в ее разговоре, и в выражении ее голубых глаз, и в тысяче других мелочей. А он, несмотря на некоторую примесь фатовства и педантизма, ни в коем случае не был лишен чуткости и был достаточно благороден, чтобы признаться в своей неправоте.
ebooksa