Пятый всадник ,

Бах, бах, бах! – две пули вошли в торс, третья мимо. Тварь качнулась, но не упала. Развернувшись, противник направился к Щуке.

Бах, бах! – ещё одна пуля ушла мимо, вторая влепилась под ключицу. Монстр дёрнулся и нетерпеливо потянул к девушке скрюченные пальцы. Её замутило от ненависти и омерзения. Она попыталась целиться в голову, но «обратившийся» при каждом шаге сильно раскачивался из стороны в сторону.

Бах, бах! – одна из пуль разорвала ублюдку щеку. Девушка подловила момент, когда монстр сделал очередной шаг и привычно качнулся на бок.

Бах! – последняя пуля прошла впритирку к голове твари и оторвала ухо. Пистолет замер на затворной задержке, известив о кончившихся патронах. Перезарядить его одной рукой она уже не могла. Не чувствуя от ужаса ног, девушка отползала в сторону. Сил, чтобы подняться и убежать, уже не было. Щука по-девичьи тонко взвизгнула, когда монстр навис над ней, и в этот миг что-то щёлкнуло его по лицу. Нос военного провалился глубоко в череп, и одновременно с этим докатился запоздалый звук выстрела. Тварь пошатнулась, пытаясь схватить руками воздух. Издалека снова сухо треснул выстрел. На этот раз половину черепной коробки «обратившегося» просто смахнуло невидимым ножом. И всё то, что раньше было майором Минько, беспомощной кучей мяса упало в прелую осеннюю траву.

* * *

Человек в старом брезентовом дождевике вышел из-за деревьев. Щука узнала и потертый карабин СКС, и его владельца.

– Кажется, я вовремя? – Хан с интересом посмотрел на мёртвого монстра.

– Откуда ты здесь? – перед глазами девушки всё ещё стояла плотоядная пасть твари.

– Если скажу, что пришел вернуть Арнольдычу долг, поверишь?

– Нет, – она потянулась к лежащему Немцу.

– Ты права, скорее, случайно получилось. Но я рад, что такая возможность представилась. А где этот, молодой? И Брага? И что это за урод в военной форме, которого я пристрелил?

– Всё потом. Сумку медицинскую принеси. И помоги мне.

Немцу туго перебинтовали торс. Он отделался сильным ушибом и поврежденными рёбрами. Но спустя немного времени, шипя и ругаясь при каждом движении, заявил, что сможет идти самостоятельно.

Труп военного положили в выкопанную яму, накидали дров, обложили валежником и сожгли.

– Зря вы с ним столько времени возились. Надо было его прямо на станции пристрелить, – Хан меланхолично жевал разогретую на огне тушёнку. Его нисколько не смущал смрад человеческого мяса, исходивший от тлеющей поодаль ямы. – Молодой и Брага ни за грош полегли, выходит. Хорошо, что он никого из вас не покусал, а то бы и сами заразились.

– Да уж, нам повезло отделаться синяками да трещинами, – Немец тоскливо посмотрел на испорченную винтовку. – Этот гад Щуке чуть руку не сломал. А всё-таки, Хан, как ты тут оказался?

– Я решил в лагерь к нашему барыге не возвращаться. Что мне там ловить? Дело-то не сделано. Когда ты ушёл прикрывать наш отход и пропал, я с ними, – он показал на Щуку, – поругался. Ну, думаю, махну к «Кольцу», там, по слухам, земля ещё не сильно сталкерскими сапогами топтана. Может, найду себе работенку.

Он снял с пламени алюминиевую кружку с обмотанной бинтом ручкой, чтобы не обжигать пальцы о горячий металл. Щедро сыпанул заварки, кинул щепотку какой-то душистой травы. В воздухе поплыл терпкий пряный аромат. Потом продолжил:

– Но не срослось. Местные аборигены ничего толкового не предложили. Зато я поймал на их радиостанции сигнал с научной станции. Да-да, с той самой, «Рассвет-13». Решил сходить, денег заработать. И вот изгиб судьбы, вас по дороге встретил. Как раз оттуда возвращавшихся.

– Как раз к раздаче пряников поспел, – закончил за него Немец.